Домби и сын - [28]

— Ничего, сестрица, — отвѣчала Джемима, — онъ теперь парень хоть куда, не то, что прежде.

— Творецъ небесный! — вскричала Полли съ большимъ волненіемъ, — y него ножки должны быть слишкомъ коротки.

— Коротеньки, сестрица, особенно сзади; но они вытягиваются съ каждымъ днемъ, и авось, Богъ дастъ, со временемъ вытянутся.

Слабое, ненадежное утѣшеніе; но веселый тонъ и радушіе, съ какимъ оно было произнесено, придавали ему большую важность въ глазахъ бѣдной матери. Черезъ минуту Полли спросила уже гораздо спокойнѣе:

— A гдѣ отецъ, милая Джемима?

М-ръ Тудль былъ вообще извѣстенъ въ семьѣ подъ этимъ патріархальнымъ именемъ.

— И его нѣтъ, — отвѣчала Джемима. — Ахъ, какъ это жаль! Сегодня отецъ съ собою взялъ обѣдъ и не воротится домой до вечера. Онъ всегда говоритъ о тебѣ, Полли, и со мною и съ дѣтьми. Что за добрая душа, если бы ты знала! Въ цѣломъ свѣтѣ не сыщешь такого смиренника.

— Спасибо, Джемима! — простодушно сказала Полли, обрадованная отзывомъ о мужѣ, и вмѣстѣ опечаленная его отсутствіемъ, — благодарю тебя, моя милая.

— Не за что, Полли, — отвѣчала Джемима, напечатлѣвъ звонкій поцѣлуй на щекѣ сестры и весело припрыгивая съ маленькимъ Павломъ. — Я то же самое по-временамъ говорю о тебѣ и ужъ, разумѣется, не лгу.

Несмотря на отсутствіе кочегара и его первенца, визитъ быстроногихъ нянекъ м-ра Домби далеко не пропалъ даромъ. Сестры разговаривали о семейныхъ дѣлахъ, о Котлѣ, о всѣхъ его братьяхъ и сестрахъ, между тѣмъ какъ черноглазая гостья, совершивъ неоднократныя путешествія по всѣмъ направленіямъ комнаты, внимательно разсматривала мебель, стѣнные часы, шкафъ, каминъ, комодъ съ красными и зелеными стеклами, и особенно пару черныхъ бархатныхъ котятъ, которые въ живописномъ положеніи стояли y камина, держа во рту ридикюли своей хозяйки, къ несказанному изумленію всѣхъ садовниковъ Стаггса. Какъ скоро разговоръ сдѣлался общимъ, Сусанна въ припадкѣ откровенности разсказала Джемимѣ всю подноготную, что только было ей извѣстно о м-рѣ Домби, о его планахъ, замыслахъ, характерѣ, о его родственникахъ. Вслѣдъ затѣмъ черноокая повѣствовательница наиподробнѣйшимъ образомъ исчислила разныя принадлежности своего собственнаго гардероба, и, наконецъ, описала въ главныхъ чертахъ характеры своихъ родственниковъ и друзей. Облегчивъ душу такой откровенностью, она съ удовольствіемъ выкушала добрый стаканъ портеру и обнаружила пламенное желаніе дать клятву въ неизмѣнной и вѣчной дружбѣ.

Флоренса тоже съ своей стороны не пропустила случая воспользоваться новымъ знакомствомъ. Обозрѣвъ грибы и другія рѣдкости знаменитаго сада, подъ руководствомъ маленькихъ Тудлей, она душой и сердцемъ вошла съ ними въ проектъ провести плотину черезъ зеленую лужу, накопившуюся въ одномъ углу. Она уже и приступила къ работѣ со всѣмъ усердіемъ добраго товарища, какъ вдругъ, къ общему неудовольствію, проектъ былъ остановлень на всемъ ходу суетливостью взбалмошной Сусанны. Отыскавъ свою воспитанницу, черноокая повелительница не преминула дать ей подзатыльникъ, и потомъ, вымывая ея руки и лицо, прочла очень назидательное наставленіе относительно того, какъ неприлично умной дѣвочкѣ дѣлать глупости, и какъ даже можетъ она свести въ гробъ сѣдые волосы почтеннаго родителя, если только, сохрани Боже, онъ узнаетъ, чѣмъ занимается его дѣтище. Вообще Сусанна, всегда вѣрная своей педагогической тактикѣ, поступила очень строго, несмотря на человѣколюбивое вліяніе прохладительнаго напитка. Наконецъ, послѣ непродолжительной аудіенціи между сестрами, толковавшими кой-о-чемъ насчетъ финансовыхъ обстоятельствъ, посѣщеніе окончилось. Полли взяла отъ сестры маленькаго Домби, передавъ ей своего сына, и дорогіе гости собрались домой.

Но напередъ нужно было спровадить куда-нибудь маленькихъ Тудлей, чтобы не сдѣлать ихъ участниками прощальной сцены. Послѣ предварительнаго совѣщанія ихъ отправили въ ближайшую мелочную лавку купить на гривну пряниковъ; когда дорога этой хитростью была совсѣмъ очищена, Полли и Сусанна еще разъ поцѣловались съ Джемимой и быстро отправились въ путь. Джемима кричала вдогонку, что если онѣ свернутъ немного въ сторону и пойдутъ по главной дорогѣ въ Сити, то непремѣнно встрѣтятся съ Котломъ.

— А, какъ вы думаете, Сусанна, можно ли сдѣлать небольшой крюкъ? — спросила Полли, остановившись перевести духъ.

— Почему же нѣтъ? разумѣется, можно, — отвѣчала миссъ Нипперъ съ полной увѣренностью.

— Да вѣдь намъ, вы знаете, непремѣино надо поспѣть къ обѣду домой, — возразила Полли.

— Что-жъ за бѣда? поспѣемъ.

И компанія повернула на большую дооогу въ Сити.

Жизнь бѣднаго Котла, по милости форменнаго платья, сдѣлалась со вчерашняго дня невыносимою во многихъ отношеніяхъ, Уличные мальчишки терпѣть не могли костюма "Благотворительнаго Точильщика", и всякій бродяга, при первомъ взглядѣ на него, считалъ своей обязанностью броситься на беззащитнаго парня и сдѣлать ему какую-нибудь пакость. По своему общественному существонанію, онъ скорѣе сталъ похожимъ на презрѣннаго жида среднихъ вѣковъ, чѣмъ на невиннаго ребенка девятнадцатаго столѣтія. Его сталкивали въ помойныя ямы, въ канавы, приплющивали къ столбамъ, забрызгивали грязью, забрасывали каменьями, и тотъ, кто видѣлъ его первый разъ, считалъ за особое удовольствіе сорвать съ него желтую шапку долой и полюбоваться, какъ мелькнетъ она на воздухѣ. Его кривыя ноги послужили неистощимымъ предметомъ для ругательствъ: ихъ ощупывали, дергали, кололи, и каждый зѣвака вдоволь потѣшался надъ колченогимъ воспитанникомъ. Нынѣшнимъ утромъ, на дорогѣ въ школу, ему совершенно неожиданно вставили фонари подъ глаза, и учитель его же наказалъ за это самымъ жестокимъ образомъ; этотъ почтенный старый педагогъ получилъ мѣсто школьнаго учителя въ заведеніи "Благотворительнаго Точильщика" по той причинѣ, что ничего не зналъ, ни къ чему не былъ способенъ, и особенно потому, что рѣзвые мальчики могли питать безпредѣльное уваженіе къ ею толстой сучковатой палкѣ.