Домашняя жизнь русских царей - [7]
«А я всем вам поступался, кто о чем бил челом»,– и, обращаясь между прочим к князю Куракину, замечает: «А ты, боярин князь Федор Семенович, бивал челом по часту в деревню, и я тебя всегды жаловал, отпускал... и вы папамятуйте все скорую мою милость к себе... »
Некоторые свадебные чины XVI ст. указывают, что без спроса у государя бояре едва ли могли жениться, женить своих сыновей и выдавать замуж дочерей. По крайней мере, они также строго соблюдали обычай являться к государю на другой день свадьбы со всем свадебным поездом. Узрев государя, сидевшего в шапке, все кланялись в землю. Государь спрашивал про женихово и про невестино здоровье, причем жених опять кланялся в землю. Царь благословлял молодых иконами, наделял их дарами и угощал весь поезд романеей>11 и медом.
Царь Алексей Михайлович в молодости
В свои именины каждый боярин ехал к государю челом ударить и подносил ему свой именинный калач. С такими же калачами он обходил все царское семейство, подносил царице, царевичам и царевнам. То же самое делали жены и дочери бояр на царицыной половине. Бояре и все сановники вменяли себе в особую честь и почесть получать каждый день с царского стола, от обеда и от ужина, поденную подачу и ставили себе в большое бесчестье, когда эта подача, по ошибке или по какой другой причине, до них не доходила, размышляя, что ни царского гнева над собой, ни вины за собой не ведают, а в подаче перед своей братией обесчещены. Строгость наказаний (батоги, тюрьма) за подобные неисправности в рассылке подач указывает, как важно было значение их для боярской чести и спеси. Все это черты обыкновенного повседневного вотчинного быта, которые идут из глубокой древности, из первобытных патриархальных отношений господаря-домовладыки к своим домочадцам.
Боярская одежда XVI—XVII вв.
Вотчиннический, господарский тип московских князей обозначился даже в самом устройстве их стольного города Москвы. В сущности это была помещичья усадьба, обширный вотчинников двор, стоявший среди деревень и слобод, которые почти все имели какое-либо служебное назначение в вотчинниковом хозяйстве, в потребностях его дома и домашнего обихода.
Некоторые иностранцы, бывавшие в Москве в XVI и XVII ст., вовсе не ошибались, когда весь Кремль принимали за царский дворец, говоря, что он обнесен каменной стеной. Действительно, первой основой Кремля, а стало быть, всей Москвы, был княжий двор или, в самое древнее время, княжий стан с необходимыми хоромами, или клетями, на случай приезда. Когда князья переехали в эту усадьбу на постоянное жилье, она стала мало-помалу обстраиваться и увеличиваться. Возле двора была построена церковь (Благовещения-на-Сенях), как было в Древней Руси у всякого княжьего двора и как впоследствии было почти у всякого сколько-нибудь зажиточного вотчинникова двора. Вблизи двора, в разных местах, находились службы и дома дворовых людей, также со службами. Вот первоначальная Москва, основный камень ее распространения и устройства. Условия нашего древнего общества, особенно при владычестве татар, были таковы, что без стены или какого-либо тына – острога – вокруг подобной усадьбы спокойно и безопасно жить было нельзя. Страшны были не только иноплеменные, но еще больше – свои, одноплеменные, враги.
А. Васнецов. Основание Москвы.
Постройки первых стен Кремля Юрием Долгоруким в 1156 г. 1917 г.
Известно, что в Древней Руси даже каждый монастырь был обнесен хотя бы деревянной стеной. Сначала, без сомнения, и Москва была обнесена тыном. Но уже в 1156 г. вел кн. Юрий Долгорукий закладывает Москву – град на устье реки Неглинной, выше реки Яузы. Град, город в древнем смысле, означает стены, следовательно, первые московские городские стены были построены в 1156 г. Первый значительно разбогатевший московский вотчинник, Иван Данилович Калита>12, рубит на месте погоревшей новую дубовую стену города (1339), остатки которой, толстые дубовые бревна, при последних перестройках кремлевских зданий были найдены в земле со стороны Неглинной. Внук Калиты, еще более разбогатевший и усилившийся, закладывает стену из белого камня (1367). Но богатство, сила и хозяйство растет, ширится, привлекает население. У стены возникают торговые и ремесленные слободы, возникает целый посад на берегу реки, пониже княжеского двора, ибо торговая дорога идет снизу судоходством по реке. Между тем через сто лет каменные стены уже обветшали, и сама черта города для раздобревшей жизни стала тесноватой. Великий князь Иван Васильевич строит новый город, т. е. собственно стены, и строит не на прежней основе, а с прибавкой, т. е. расширяет место и, сверх того, укрепляет город бойницами, стрельницами, тайниками, башнями. Такие постройки очень ясно выразили, что сила московского вотчинника стала не только крепкой, но и грозной. Он и сам называется уже Грозным.
Вообще, история Москвы как города потому и любопытна, что она, так сказать, по пятам идет за развитием московского господарства, с его зарождения как частного, особного, собинного княжеского хозяйства и до его окончательного расширения на всю землю, когда это хозяйство-государство приобретает уже общее земское, политическое значение, становится формой политического быта народа.
