Домашний арест - [135]

Его стошнило.

Кэсси задрожала, но тут же взяла себя в руки. Дождавшись, когда парень закончит избавляться от полупереваренной пищи, она твердо сказала:

— Иди к себе. Приляг.

Сын кивнул и пьяной походкой поплелся в дом. Как только за ним закрылась дверь, Кэсси бросилась ко мне в объятья, сотрясаясь в рыданиях.

— Бедный мальчик, — рыдала она, — Чертовы сигареты… если еще раз… я убью его…

— Шшш, — я гладил ее по волосам, крепко прижимая к себе, — Нашла у него сигареты?

Кэсси всхлипнула и кивнула.

— Заставила скурить всю пачку?

— Угу.

— Строга ты, мать.

— Он такой упертый… такой вредный… Я думала, он сдуется после пятой… а он… почти всю… последняя… Боже… С ним же все будет нормально, да?

— Не умрет, — успокоил я, — Ну все, малыш, хватит плакать. Я поговорю с ним.

Надо закрепить.

— Знаю я, как ты поговоришь. Не смей ему потакать… — слезы высохли, и глаза уже метали молнии.

— Кэсси…

— Алан…

— Я есть хочу.

— Ох, черт с тобой, пошли.

Я ухмыльнулся и направился в дом за женой.

Алан помирал в своей комнате, а Энни напротив, была полна жизни. Моя красавица влетела в кухню. Румяная и возбужденная. Я довольно заулыбался, когда она чмокнула своего папочку в щеку и села за стол рядом с Кэсси.

— Сегодня танцы, да? — я приподнял бровь, зыркнув на дочь.

— Угу, — кивнула Энни.

Они обменялись с матерью быстрыми взглядами. Это что такое? Или показалось?

Энни быстро поела и поскакала к себе, столкнувшись в дверях кухни с Алом.

— Зеленым ты был посимпотней, братец, — хихикнула засранка.

Обычно Эд не лез за словом в карман, но строгий взгляд Кэсси заставил его захлопнуть рот без едких комментариев.

— Поешь, — Кэсси поставила тарелку на стол и надавила на плечи сына, усаживая.

Эд сморщился, но послушался. Кэсси нависала над ним, как дамоклов меч.

Парень, таращился в тарелку, всем своим видом показывая, что был не прав.

— Как ты? — наконец выдавила она.

— Нормально, — буркнул Ал.

— Уверен?

— Да.

— Было бы печально провалить выступление из-за вонючих сигарет, правда, родной?

— Что за выступление? — влез я, чтобы прервать их обмен любезностями.

И моментально я стал врагом народа, а сын и жена озлобленными повстанцами.

— Какая тебе разница? — ощетинился Ал, — Это же просто блажь подростковая.

Он цитировал меня. Ну надо было ляпнуть в запале… Я же все равно дал ему денег на эту чертову гитару.

Кэсси вытащила колу из холодильника и стакан из шкафа. Она одарила меня какой-ты-урод-Картер взглядом. Я закатил глаза Ал проигнорировал стакан и схватил бутылку со стола, намереваясь свалить без разбора полетов. Ну как же!

— Сядь, — рявкнул я.

Ал насупился, но сел обратно.

— Кэсси… — начал я.

— Мааам! — донесся сверху крик Энн.

— Ухожу-ухожу, — процедила она, пристрелив меня контрольным убивающим взглядом.

Мы молча сидели за столом. Ал нервно крутил крышку бутылки, хлебая колу из горлышка.

— Не злись на мать, — начал я.

— Я не злюсь. Хотя, предпочел бы более гуманные пытки.

— Пытки не бывают гуманными. Ап. Тем более, если за дело берется мама.

— Ты мне это говоришь? Я чуть легкие с желудком не выплюнул, — ощетинился он.

— Сам виноват.

— Согласен, — Ал кивнул.

— Не думал, что задам этот вопрос, но… — я поморщился, — Надеюсь, ты куришь только сигареты?

Ответом мне был искренний смех.

— Пап, ты прикалываешься? Какой мудак продаст дурь сыну шефа полиции?

— То есть если бы мудак нашелся…

— О, дерьмо, нахрен…

— Я тебе сейчас рот с мылом вымою!

Его еще не отпустило с никотинового астрала что ли? Совсем страх потерял?

— Ой, ну не доставай этим бредом тогда, — ощетинился Ал, — Мне уже шестнадцать…

— Вот именно. Не восемнадцать, не двадцать один… Смекаешь? Ладно, проехали.

— Что и лекций читать не будешь? — продолжал он брызгать подобием сарказма.

— Одну и короткую. Я знаю, что бесполезно рассказывать о раке и прочих последствиях. Знаю, что твоя упертая натура будет делать все назло. Если плевать на собственное здоровье, пощади хотя бы мамины нервы. Если еще раз спалишься, или кто-то тебя из знакомых застукает, клянусь, ты у меня не выкуришь, а сожрешь чертовы сигареты вместе с упаковкой. Понял, Ал?

Но сына опять перебили.

— Папочкаяуехалапока, — протараторила Энн, проносясь вихрем через гостиную к выходу.

— Эээээнн!!! — заорал я, как раненый вепрь.

Рано, черт! Рано! Вот ей-то я точно задолжал лекцию: «Как вести себя на танцах».

Ал, воспользовавшись моментом, тоже начал просачиваться из кухни.

— Я с тобой еще не закончил, — гавкнул я и на него.

— Черт, — буркнул он, но попытки к бегству прекратил.

Через минуту Ал уже был более чем расслаблен. Он потягивал колу из бутылки и посмеивался, наблюдая, как я отчитываю его сестру.

— Ты идешь в ванну и смываешь этот боевой раскрас, поняла? — я не мог сдержаться, поэтому орал. Ей нахрен всего пятнадцать лет!

— Нет, — насупилась Энни.

— Да! — уперся я.

— Окей, даже если я смою! Тогда накрашусь в туалете в школе. Чужой помадой и криво. Я не смогу так красиво, как мама сделал. — выдала эта мелкая стерва.

— Что? — стекла уже начинали дрожать от моих воплей. — Это мама?! Кэсси!!!

— Прекрати кричать, — спокойным, но весьма озлобленным голосом проговорила Кэсси, спускаясь.

Я раскрыл рот, чтобы наехать и на жену, но тут за окном посигналили.