Домашние тапочки и пчелы - [6]

3. Лес, где растут факты

Посещение ведомства Соколова мало что дало Холмскому: исчезнувшего никто из соседей или его хороших знакомых после его пропажи не видел. Единственная улика, которую удалось обнаружить - стоптанный домашний тапочек потерпевшего, который на второй день после его исчезновения нашел в кустах соседский пес во время своей вечерней прогулки с хозяином. Сыщики тщательно исследовали место его находки. Больше ничего обнаружить не удалось.

- Что ж! - равнодушно сказал Холмский, вернувшись от Соколова, - этого следовало ожидать. По крайней мере, можно заключить, что шансы за то, что его похитили, невелики. И, поскольку дело не терпит отлагательства, нужно срочно ехать на квартиру исчезнувшего бухгалтера: надо посмотреть, чем он дышал.

- Но что может дать подобное посещение? - спросил я. - Сыщики Соколова уже наверняка детально исследовали его квартиру и, как я понял, ничего интересного не обнаружили.

- В вопросе о том, кто что видит есть очень интересная штука, которая называется субъективным восприятием. Важно не то, что человек видит глазами, а что он об этом думает. Вернее, что он думает об этом до начала осмотра. Например, Галкин, один из сыщиков Соколова, прекрасный сыскарь. Он аккуратно и обстоятельно запишет все детали происшествия - но возможно ли описать все, если не знаешь, на чем акцентировать внимание? Простая задача - тщательно описать эту комнату, выливается в адский труд, результатами которого, к тому же, воспользоваться крайне затруднительно, ибо это тот самый случай, когда за лесом не видно деревьев. Второй сыщик, Воробьев, человек другого плана - он старается отметить что-то необычное. Фигурально выражаясь, он находит в помянутом лесу фактов одно-два дерева, чем-то обративших на него свое внимание. В то время как в этом лесу нужно уметь находить только те деревья, которые имеют отношение к конкретному делу. Для того, чтобы продемонстрировать тебе, как это делается, я приглашаю тебя со мной на прогулку, вместе посмотрим на квартиру, где растет этот самый "лес" фактов.

- С удовольствием! - охотно сказал я, - Тем более, что я на сегодня уже все намеченное сделал. Закончил штудировать Менегетти, но это оказалось совсем не то, что мне нужно.

- Напрасно люди думают, что отрицательный результат - это бездарно потерянное время. Это опыт. Кто знает? - сейчас это тебе не нужно, а потом, глядишь, так окажется кстати.

До квартиры бухгалтера мы добрались на такси довольно быстро. Нас встретил Слава Галкин, молодой сыщик с аккуратными шнурочками усов.

- Расскажите мне еще раз об исчезнувшем, - попросил его Холмский.

Галкин деловито раскинул в руках свой толстый служебный блокнот.

- Серебряков Дмитрий Харитонович, сорока шести лет, мехмат МГУ, высшая финансовая академия, женат, жена Алла Юрьевна, сорок, хозяйка "Салона красоты" на Вернадском, сегодня еще на работе, детей нет...

- И уже, судя по всему, не будет, - перебил его монотонное чтение Холмский. - Так где провел свое счастливое детство Дмитрий Харитонович?

- В небольшом городке под Полтавой, туда уже направлена молния на розыск, хотя родных у него там не осталось.

- Понятно..., - задумчиво протянул Холмский. - Пирожки с вишнями от бабушки Анны, ночная рыбалка и ловля раков на фонарик в очаровательных местных бочажках, босоногие черноокие красавицы, Олеси и Оксаны, обжигающие своим взглядом... Это уже кое-что...

- А откуда вы знаете, что его бабку по материнской линии звали Анна? несказанно удивился Галкин.

- Да нет, - вздохнул Холмский, - ниоткуда не знаю. Просто случайное попадание, из общих представлений об этом крае. Так кто есть бабушка нашего героя?

- Анна Яновна Сандомирская, осколок древнего шляхетского рода, которые когда-то владели обширными угодьями на Полтавщине. Сейчас далекие их потомки живут в Кракове, туда также отправлена телеграмма по розыску Серебрякова.

- Ого! Это тоже интересно, но более подробной информации, естественно, нет?

- Можно получить, но на это уйдет несколько дней - нужно будет связаться с тамошними архивами, - принялся было обстоятельно объяснять Галкин. Для меня самого слово "архив" своей громоздкостью и холодностью всегда напоминало слово "айсберг".

Холмский обескуражено отмахнул рукой, дескать, не надо, прошелся по квартире, заглянул на кухню, внимательно изучил пометки на настенном календаре, угукнул, что-то записал в свою записную книжку, снова вынырнул в прихожую.

- Это его кабинет? - тронул он ручку одной из дверей.

- Да, - отвечал Галкин. - Напротив спальня жены, далее гостиная.

- Что значит "спальня жены"? Он спал в кабинете?

- Да, последние два года супруги чаще спали отдельно.

- Причина? - вскинул брови Холмский.

- Дмитрий Харитонович часто работал до поздней ночи, поздно возвращался. Но и еще, как я сам догадываюсь по разговору с ней, - некоторая усталость друг от друга...

- Теперь это называется "работать до поздней ночи", - иронично отметил Холмский. - Но меня вот что интересует в первую очередь - все ли личные вещи Серебрякова на месте?

- По словам жены, все на месте, за исключением тех мелочей, за которые она не может ручаться. Так, например, ей кажется, что с книжных полочек в кабинете хозяина исчезло несколько книг. Но каких именно - она также сказать не в состоянии. Все остальное - на месте, включая личное белье.