Домашние правила - [122]

Я позволил ей обнять себя, так как, видимо, она хотела это сделать. Было слышно, как Тэо в своей комнате заворочался в постели.

Сказанное мамой, формально говоря, было верным. То, что говорят врачи и пишут в книгах про аспи – мол, они не могут сопереживать чувствам других людей, – это полная чушь. Мы понимаем, когда кому-то больно; только это сказывается на нас иначе, чем на других людях. По-моему, это следующий этап эволюции: я не могу избавить вас от печали, так зачем мне замечать ее?

Вдобавок я спал под дверью Тэо не потому, что хотел защитить его, просто я устал от недельного недосыпа, ведь меня каждую ночь будил плач брата, и мне хотелось полноценно отдохнуть. Я преследовал свои цели.

Вы можете сказать, похожий мотив двигал мною и в случае с Джесс.

Оливер

Эмма хочет позвонить в «Американ эрлайнс» и потребовать, чтобы они задержали вылет рейса, но система связи с авиакомпанией полностью автоматизирована. Когда мы наконец связываемся с живым сотрудником, оказывается, что он находится в Шарлотте, Северная Каролина, и не имеет связи с аэропортом Бёрлингтона.

– Вот что, – говорю я ей. – Вы можете опередить его, если полетите напрямик в Сан-Франциско. Оттуда до Пало-Альто почти то же расстояние, что из аэропорта Сан-Хосе. – (Она смотрит поверх моего плеча на экран компьютера с найденной мною информацией о перелете.) – Учитывая долгую пересадку в Чикаго, которая предстоит Тэо, вы, как ни крути, окажетесь на месте раньше его.

Эмма подается вперед, и меня обдает запахом шампуня от ее волос. Она с надеждой скользит взглядом по информации о рейсе, а потом останавливается внизу, на цене.

– Тысяча восемьдесят долларов?! Это нелепо!

– Покупать билеты день в день недешево.

– Ну, мне это не по карману, – говорит Эмма.

Я щелкаю по плашке «Купить билет» и вру отчаянно:

– А мне в самый раз.

– Что вы делаете! Вы не можете платить за это…

– Поздно. – Я пожимаю плечами.

По правде говоря, в смысле финансов мое положение сейчас довольно шаткое. У меня всего один клиент, да и тот не может себе позволить оплату моих услуг, и, что еще хуже, я на это согласен. Разумеется, я пропустил в школе права лекцию о том, как высасывать кровь из своих клиентов, и теперь все свидетельствует о том, что я парень с обложки глянцевого журнала со статьей об адвокате, потерпевшем полный финансовый крах. Но в то же время, думаю, я могу продать свое седло – у меня есть одно очень красивое, английское, оно лежит в кладовке под пиццерией. К чему мне оно, когда у меня даже лошади нет.

– Добавлю эту сумму к счету, – говорю я, но мы оба знаем, что, скорее всего, этого не случится.

Эмма на мгновение закрывает глаза:

– Я не знаю, что сказать.

– Тогда просто помолчите.

– Вам не нужно было ввязываться в эту историю.

– Вам повезло, что на сегодня у меня был запланирован только разбор ящика с носками, – шучу я, но Эмма не смеется.

– Простите, – говорит она. – Просто… у меня никого больше нет.

Очень медленно и осознанно, чтобы Эмма не испугалась и не отдернула руку, я сплетаю свои пальцы с ее пальцами и сжимаю их со словами:

– У вас есть я.

Если бы я был по-настоящему хорошим человеком, то не стал бы подслушивать разговор Эммы с ее бывшим мужем.

Генри, это Эмма.

Нет, я не могу перезвонить позже. Речь идет о Тэо.

Он в порядке. То есть я думаю, что он в порядке. Он сбежал из дому.

Конечно, я это знаю. Он летит к тебе.

Да, в Калифорнию. Если ты не переехал куда-нибудь за последнее время.

Нет, извини. Это не было намеренное…

Не знаю я почему. Просто уехал.

Использовал мою кредитную карту. Слушай, давай поговорим об этом, когда я приеду?

Ох. Я разве не упомянула об этом?

Все идет хорошо, я приземлюсь раньше Тэо.

Будет неплохо, если ты встретишь нас в аэропорту. Мы оба летим «Американ эрлайнс».

Потом последовала пауза.

– Джейкоб? – ответила Эмма. – Нет, он не летит со мной.

Мы решили, что я проведу ночь в доме Хантов как взрослый старше двадцати пяти лет и буду присматривать за Джейкобом, пока Эмма тащит Тэо назад через всю страну. Сперва, после ее отъезда, все складывается легко: мы можем поиграть в Wii, мы можем посмотреть телевизор. И слава богу, сегодня Коричневый Четверг, так что с едой никаких проблем: я могу приготовить Джейкобу бургер на ужин. И лишь по прошествии часа после ухода Эммы я вспоминаю о завтрашних слушаниях – тех самых, про которые так и не сказал ей и куда мне придется везти Джейкоба в одиночку.

– Джейкоб… – говорю я своему подопечному, увлеченному просмотром передачи о том, как изготавливают батончики «Милки вей». – Мне нужно поговорить с тобой секунду.

Он не отвечает. Даже не отрывает глаз от экрана, поэтому я встаю перед ним и выключаю телевизор.

– Я просто хочу немного поболтать. – Джейкоб молчит, а я продолжаю говорить: – Суд начнется через месяц, ты это знаешь.

– Через месяц и шесть дней.

– Верно. Так вот, я подумал… тебе может быть трудно проводить в зале суда целый день, и решил: нужно с этим что-то сделать.

– Ох, – вздыхает Джейкоб и качает головой. – Я не могу проводить в суде весь день. Мне нужно выполнять школьные задания. И я должен быть дома к половине пятого, чтобы смотреть «Борцов с преступностью».