Дом, забытый временем - [58]

Молчание.

Хлопнула, закрываясь, дверь.

Чтобы получилась Тефия середины XXIII века, уберите отшельницу, что вся — терпенье, раздумье, самоотреченье; в наряде, чей черен цвет[14]. Уберите одиночество и страх. Уберите топь Уныния и долину Смертной Тени. Верните вино, мудреца и алхимика, что превращает разом в золотую пыль жизненный свинец, а заодно изгоните дух Джона Мильтона и Джона Баньяна. Потом подкиньте в небо желудь еще меньше размером и назовите его солнцем, а после впустите бробдингнегский редкий перл, что, волнами сокровенный, в бездонной пропасти сияет красотой, и назовите его[15] Сатурном. Чтобы получить Новый Вавилон, выдуйте из макрокосмической трубы пузырь в триллион долларов и покройте его землей, засейте травой и покройте россыпью хрустальных построек. Добавьте улицы и смех, танцовщиц и джин; присыпьте все это щедро проститутками и сутенерами. Перечеркните темным переулком-другим и сделайте так, чтобы сыпались, подобно синим хлопьям снега, сотенные купюры, которые рыбаки получают на рынках, что кольцом охватывают порт. Дабы получились остальные семь городов на равнине[16], проделайте все вышеупомянутое семь раз.

Продав улов, Кристофер Старк отправился в Рыбный переулок. Это была длинная извилистая улица — настоящая змея, — где можно разжиться чем угодно, хоть самым аморальным и незаконным. Лотерейные билеты, паспорта, свидетельства о рождении и аэрозоли-афродизаки; пистолеты, которые прятались во рту; лезвия, что наслаивались на ногти; убийственные каблуки, глазодавилки и таблетки стрихнина со вкусом кофе; грязные картинки, грязные книжонки, грязные комедии, грязные киношки (художественные и документальные). А если уж совсем нужда одолела, то можно и грязную грязь прикупить. Но, что важнее всего, здесь можно было отведать стонга.

Стонгом называлось контрабандное вино с Марса, однако исключительность его этим не ограничивалась.

В сравнении со стонгом обычное спиртное — как сарсапарель; от него не просто хмелели, от него с ума сходили. Не на седьмое небо поднимались, а на орбиту. Не просто из себя выходили, но расставались с собой напрочь. Стонг был лучшим другом подсознания, а в Рыбном переулке подсознанию еще никогда так хорошо не гулялось.

Кристофер Старк зашел в первый попавшийся кабак, где подавали стонг, и сделал заказ. Попросил барменшу не убирать бутылку. Крис не боялся сойти с ума, ведь он уже спятил. Сходил с ума по резиновой кукле, помешался от ее холодности. О рассудке волноваться не приходилось.

Первый стакан был, как солнце после долгого ливня. Второй настежь распахнул дверь в весну. Третий превратил барменшу — жирную, болезненного вида бабищу — в Ифигению. Четвертый превратил бар — идеальные декорации для пьесы Горького «На дне» — в храм Артемиды в Эфесе, а пятый превратил продажную девку за ближайшим столиком в саму Артемиду.

Прихватив бутылку, Крис подсел к ней.

— Ты когда-нибудь слыхала про кукол Ганди? — спросил он. — Слушай, я расскажу тебе об одной.

— Есть местечко для разговора получше, — ответила Артемида.

— Так вот, насчет этой девчонки Ганди, — не уступал Крис. — Понимаешь, я как-то ловил в космосе косяк рыбешек, а в сети мне попал дрейфующий труп старика. — Он хватил кулаком по столешнице, из глаз его брызнули слезы. — Проклятый старик. Проклятый грязный старикашка! Если бы не он, я бы ее и не встретил.

— Конечно, рыбачок, я все понимаю. Идем ко мне, и все расскажешь.

Храм Артемиды трижды совершил оборот вокруг Криса, и Артемид стало две. Крис ухватил ее за одну из четырех рук.

— Ладно, — согласился он. — Веди.

Грязная коморка, в которой он очнулся двенадцать часов спустя, напоминала съемную квартиру где-нибудь в старинном Санкт-Петербурге, вроде той, что снимал Раскольников. Голова трещала, Артемида куда-то исчезла — вместе с бумажником. Крис сел, и в этот момент по столбику кровати сбежал жирный таракан. Прошуршал по полу и скрылся в дырке на стене.

Крис отправился на поиски Артемиды. Хорошо, что он не хранил все деньги в одном кармане, и к тому времени, как нашел беглянку, успел слегка опохмелиться при помощи известных средств традиционной терапии. Артемида сидела в людном баре, где подавали стонг, в компании сутенера. Правда, это была уже не Артемида, а старая шлюха с лицом, напоминающим руины Рима.

Злой на себя за то, что польстился на нее, Крис подошел, схватил ее сумочку и вытряхнул содержимое на стол. Бумажника среди вещей не оказалось; шлюха была настолько одурманена наркотиком, что даже не признала Криса и начала орать. Впрочем, она бы и трезвая, наверное, раскричалась. Тогда Крис схватил ее молоденького напомаженного сутенера и принялся шарить у него в карманах. Отыскав рулончик синеньких, забрал себе.

Сутенер схватил его за руку и заорал:

— Вор! Карманник!

Обернувшись к обступившей их толпе мятежников, негодяев и отбросов, он спросил:

— Все видели, как он обшмонал меня. Неужели отпустите его?

Крис никак не мог высвободить руку — сутенер держал его мертвой хваткой. Живое кольцо сужалось вокруг столика. Крис ударил наотмашь — и попал в кого-то; во внезапном порыве ярости нанес еще три удара вслепую, перемахнул через упавшего, насилу протиснулся к выходу и выскочил на улицу. Кто-то вызвал полицию, и сверху уже спускался патрульный вертолет. Крис инстинктивно сорвался на бег.