Дом, забытый временем - [57]

Внезапно Крис вспомнил о гипнокамере: он прикупил ее, повинуясь внезапному импульсу, во время последнего визита в Новый Вавилон. Единственное назначение прибора заключалось в том, чтобы гипнотизировать объекты перед объективом на момент съемки, однако в определенной ситуации он мог стать даром Божьим. Крис достал из сумки прибор и прочитал инструкцию; дрожащими пальцами выставил гипнотаймер на максимум. Отдел на фабрике, в котором трудилась Присцилла, открывался на час раньше и закрывался, соответственно, тоже, в отличии от отдела, в котором трудилась ее мать. Отец же Присциллы задерживался в поле еще дольше. Если только Присцилла не откажется сфотографироваться, то до ее похищения остается несколько часов.

Крис немного побаивался, что Присцилла откажется, но та согласилась без колебаний. После этого осталось приказать ей собрать вещи, забраться с ним в снегоход, а в космопорту создать впечатление, что садится на катамаран по собственной воле, чтобы чиновник из КФНЗ не заподозрил неладного.

Крис стартовал, устремившись вверх, точно восставший на небеса дьявол.

Узел управления гравитацией автоматически задал нужные параметры, а искусственный интеллект катамарана вывел судно на подходящую орбиту вокруг Европы: на ней суденышку Криса предстояло держаться, пока стандартная рабочая процедура не сменится чем-нибудь вроде данных с конкретными координатами. Кристофер Старк времени зря не терял: подготовил их и ввел в компенсатор пространственно-временного нексуса — стандартного бортового устройства, стирающего расхождения во времени при полетах на транссветовых скоростях. И вот, когда катамаран оставил орбиту спутника и начал ускоряться, Крис покинул рубку и направился в небольшую каюту, где томилась Присцилла.

Она уже некоторое время как отошла от гипноза и лежала на койке, глядя в потолок невидящим взором. Встав на пороге, Крис сказал:

— Прости, мне пришлось обмануть тебя, но обращаться с тобой я буду достойно. Честное слово!

Присцилла не ответила. Даже не взглянула в его сторону.

— Послушай, — продолжил Крис, — ты все усложняешь. Ты здесь, и с этим уже ничего не поделать. Мы станем вместе рыбачить, — как можно теплее говорил он. — У меня есть запасное снаряжение и скафандр. Поможешь управляться с сетями, а выручку станем делить пополам. Идет?

Катамаран слегка вздрогнул, переходя на скорость С-плюс; дверь в каюту скрипнула. И все, больше ничего Кристофер Старк не услышал.

— Посмотри на меня! — потребовал он. — Я не чудовище. Если хочешь, поженимся. Как только вернемся с уловом, клянусь!

Присцилла не ответила. Только повернулась набок и уткнулась лицом в переборку. Охваченный гневом, Крис подошел к ней и, схватив за плечо, грубо развернул к себе; дешевая ткань, из которой было пошито ее платье, не выдержала и порвалась.

— Да по какому праву ты ставишь себя выше природы?! — крикнул он. — Ты хоть знаешь, на что идет вещество, которое вы производите у себя на фабрике? Ну так я скажу: с его помощью омолаживают стариков! Омазон, тестостерон и ванные из черной воды — соедини три компонента и получишь старого хрыча в теле юноши, здорового, как мальчик, и жаждущего юных дев, которые ему во внучки годятся!

Коснувшись нежной кожи, он опустил взгляд на прореху в платье — сквозь которую виднелась обнаженная белая кожа. Коленки у Криса подогнулись, и он опустился рядом с койкой, притянул Присциллу ближе и поцеловал ее. Она не воспротивилась, но и не пошла навстречу; просто лежала, точно бревно, у него на руках. Когда он отпустил Присциллу, та рухнула на койку, подобно резиновой кукле в натуральную величину.

Пресытившись ее пассивным сопротивлением, Крис решительно покинул каюту.

Впрочем, не последний раз столкнулся он с таким отношением. На борту появилась кукла Ганди по имени Присцилла Петрова: возьмешь ее за руку, отпустишь — и рука безвольно падает. Целуешь ее в губы — они остаются холодными. Говоришь с ней — не отвечает. Кукол Ганди изготавливают из резины, а резина не чувствует, не говорит. И не любит.

Отойдя на световые годы от орбитальных берегов Плутона, Кристофер Старк впервые забросил сети и сгрузил в трюм первый улов. Месяц за месяцем, дюйм за дюймом наполнялся трюм — и точно так же наполнялся разочарованием Кристофер Старк. Кукла Ганди не подходит мужчине: безмолвная, бесчувственная — лежит на руках, глухая к его чувствам, безразличная к желанию и безответная к любви.

И неважно, насколько сильна эта любовь; если кукла не любит в ответ, то дальше поцелуя дело не заходит, а со временем перестает доходить и до этого. И все же его любовь — которой препятствуют и которой не замечают — живет. Он — как страстный Адонис, обремененный пассивной Венерой, не знающей о любви ничего и считающей пылкое единение полов грехом в нарушение заветов строго пуританского Бога. Он — Адонис, обреченный неосознанно стремиться к саморазрушению, но не потому, что неспособен любить, а потому, что не способен дать выход переполняющей его любви.

Прибыв на Тефию с полугодовым уловом, Кристофер Старк вошел к своей Венере и сообщил:

— Я запру тебя в кают-компании, а сам отправлюсь на рынок. Корабль встанет в сухом доке для ремонта корпуса и пополнения запасов. Однако кричать или ломиться в люк бессмысленно. Персонал тебя не услышит, а если и услышит и даже выпустит — то все равно, смысла в этом нет. Без паспорта ты не покинешь порт. Прощай.