Дом волчиц - [71]

— Ничего другого мне не нужно, — говорит Амара, устало укладываясь в постель. От горя ее тело словно наливается свинцом. Она уже чувствует, как вокруг смыкаются стены лупанария.

Впервые за все время он, вместо того чтобы погрузиться в чтение, ложится рядом с ней. Опершись на локоть, он склоняется над ней и проводит ладонью по ее волосам.

— Ты же умная девочка. Ты все понимаешь.

Амара закрывает глаза, и из-под ее ресниц катятся слезы. Она ощущает тепло его тела, чувствует на своем лбу его сухой поцелуй. Отвернувшись, она сворачивается в комок и прячет лицо в ладони. Он с громким раздраженным вздохом встает с кровати и, пробормотав: «Какая глупость!» — садится за письменный стол.

Обессиленная несчастьем, Амара, словно в ту первую ночь, засыпает под скрип стилоса Плиния и плеск садового фонтана.

Глава 24

Духи — самая бесполезная роскошь… Единственное их преимущество в том, что с их помощью проходящая мимо женщина может отвлечь на себя внимание тех, кто занят иными предметами.

Плиний Старший. Естественная история

Когда Амара просыпается, Плиний уже сидит за столом, наблюдая за ней. Одного взгляда на его лицо достаточно, чтобы понять, что повторные унижения ни к чему не приведут.

— Прошу прощения за мое поведение, — говорит она, садясь и прижимая простыни к груди. — Я не желала таким образом отплатить тебе за доброту. Надеюсь, что не оскорбила тебя.

Увидев, что она спокойна, Плиний заметно расслабляется. Он подходит к постели и, взяв Амару за руку, поглаживает ее ладонь.

— Я знаю, что женщины от природы эмоциональные существа, — говорит он. — В твоем поведении не было ничего оскорбительного. Я рад, что ты все понимаешь. Итак… — Он поднимает Амару с постели и подводит к ее одежде, возможно, опасаясь, что она опять заплачет. — Сегодня утром я подумал, что ты можешь сделать мне одно одолжение. Вскоре ко мне заглянет племянник моего близкого друга. Если не возражаешь, я хотел бы, чтобы ты с ним подружилась.

Полуодетая Амара замирает.

— Подружилась?

— До брака всем молодым людям необходимо получить опыт с женщиной, — говорит он, пожимая плечами. — Отцу остается лишь надеяться, что его мальчик не сойдется с какой-нибудь вульгарной, невежественной шлюхой, которая разорит семью. Разумеется, Руфус весьма романтичен. Я бы даже назвал его наивным. Я верю, что ты станешь ему верной и полезной подругой. Подругой, которая помнит свое место. Без истерик. Надеюсь, я могу на тебя в этом положиться?

Амара кивает.

— Я готова для тебя на все, — отвечает она.

— Надеюсь, тебя это не слишком обременит, — говорит Плиний. — Руфус — довольно милый мальчик. — Он вглядывается в ее лицо. — Пожалуй, этим утром тебе стоило бы прибегнуть к услугам служанки. Я буду ждать тебя в саду.

Амара выходит на внутренний балкон, ведущий в маленькую комнатку в передней части дома, где Сара — служанка, принадлежащая хозяевам особняка, — каждый день укладывала ей волосы. Сара бросает быстрый взгляд на покрасневшие глаза Амары и без единого вопроса, намочив лоскуток ткани в холодной воде, усаживает ее за туалетный столик.

— Приложи это к векам, — говорит она. — Должно помочь.

Амаре остается только догадываться, что думает Сара о проститутке, которую поручил ее заботам Плиний. Она всегда была безупречно вежлива. Амара послушно сидит, прижав к закрытым глазам ткань, пока Сара расчесывает ей волосы. Закончив, служанка отводит ладони Амары от ее лица.

— Так-то лучше, — произносит она. — Теперь вытрись.

Взяв сурьму и тонкую кисть, Сара быстрыми, точными движениями тонко подводит Амаре глаза и подкрашивает ей веки темно-серыми тенями. Затем она берет со стола стеклянный пузырек с эссенцией садового жасмина, протягивает его Амаре, и та, вынув пробку, наносит духи на шею. Сара забирает пузырек и в качестве последней части их ритуала вручает ей маленькое серебряное зеркальце. Амара смотрит на свое отражение. В подаренных Плинием приличных одеждах, несомненно, подобранных Сарой, она совсем не похожа на девушку из лупанария.

— Спасибо за все, — говорит Амара.

Сара вежливо, молчаливо кивает, ничем не выдавая своих чувств по отношению к гостье адмирала.

Когда Амара выходит в сад, Плиний читает свиток. Она тихо садится, стараясь не думать о том, что вскоре ей придется покинуть это место. Она воображает, каким окажется Руфус, и пытается собраться с силами, чтобы его очаровать. Необходимо огромное напряжение воли, чтобы воспользоваться возможностью, которую предоставил ей Плиний. Секунд ставит перед ней хлеб и фрукты. Он не подавал еду с самого первого дня, да и тогда, скорее всего, лишь использовал предлог, чтобы присмотреться к ней, поэтому она удивляется его появлению с подносом.

Секунд смотрит на Амару, будто чувствуя, что чего-то не хватает.

— Принести тебе лиру, госпожа?

— Спасибо, — говорит она, радуясь, что ей будет чем заняться.

Плиний по-прежнему поглощен чтением, и она, позавтракав, начинает перебирать струны и с облегчением забывается в пении. Так проходит час. Сад согревается под солнцем, и цветы раскрывают чашечки его свету.

Пока Плиний читает, она без устали играет на лире, будто любящая дочь.