Дом волчиц - [39]

— Квинт Фабий Прокул, — говорит их временный хозяин, показывая Феликсу перстень с печатью. — Куда мне послать оплату?

— Вольноотпущеннику Гаю Теренцию Феликсу в заведение напротив трактира «Слон».

— В «Волчье логово»? — Квинт чуть не задыхается от хохота. — Марк! Мы заключили сделку с городским лупанарием! То-то посмеются остальные, когда я расскажу, что мы привели к Зоилу волчиц!

Феликс не пытается вступиться за свое дело. Несомненно, щедрые посулы покупателей оказались достаточным утешением для его уязвленной гордости. Амара знает, что ей тоже не следует произносить ни слова, но ей хочется напомнить мужчинам о своем присутствии.

— Надеюсь, нам все же удастся вам угодить. — Она опускает голову, исподлобья глядя на мужчин сквозь темные ресницы. — Мы желаем лишь служить.

— Милашки. — Марк приобнимает ее и Дидону, дыша вином им в лицо. — Вы безупречны.

Глава 14

Какая-то пантомима с хором, а не триклиний почтенного дома![18]

Петроний. Сатирикон, Пир Трималхиона

Они идут к дому Зоила по окутанным вечерней мглой улицам. На фоне оранжевого неба темнеют очертания каменных зданий. Амара была удивлена тем, сколько человек в толпе оказались рабами Марка и Квинта. Шестеро из них молчаливым защитным отрядом следуют за ними, а еще двое идут впереди с масляными лампами. Квинт ведет под руку ее, а Марк заявил права на Дидону.

— Как вы оказались под началом этого подобострастного сутенеришки? — спрашивает Квинт, помогая ей ступить на камень для перехода. — Вы обе такие красотки. Да еще и с чудесными голосами.

— Спасибо, — отвечает Амара. Хула в адрес Феликса вызывает у нее странное чувство. Она внезапно понимает, что при всей своей ненависти отчасти отождествляет себя с ним. Как-никак он ее хозяин. — Когда-то я была свободной. В Аттике. Мой отец был врачом из Афидны.

— Вряд ли ты научилась песням Сапфо от папочки, — замечает он, вскинув бровь.

— Нет. Я выучила их, когда была конкубиной.

— Да, не сомневаюсь, что ты знаешь множество фокусов. — Он останавливается и вглядывается в ее лицо. Шедшие впереди рабы, внимательные к каждому движению своего хозяина, застывают как вкопанные. — Тебе когда-нибудь говорили, какие у тебя прекрасные губы? Красные, как сердцевина граната.

Поняв, в какой роли он хочет ее видеть, Амара с улыбкой одаряет его многообещающим взглядом темных глаз.

— Эй! — возмущается Марк, стукнув приятеля кулаком в спину, чтобы прервать их поцелуй. — Мы уже опаздываем к Зоилу.

— Проклятие! Да у тебя в охапке одна из самых красивых шлюх, которых я когда-либо видел! — отвечает Квинт, снова тронувшись с места. — Тебе повезло, что я взял эту. — Он поворачивается к Амаре, выражая извинения пожатием плечами. — Без обид. Она красивее тебя. Но у тебя более сексуальный рот. Мне это нравится.

— А ты смелый, — со смехом отзывается Амара. — Мне тоже это нравится.

Квинт поджимает губы от удовольствия. Ее всегда поражало, с какой готовностью мужчины принимают лесть от проституток. Впрочем, в данном случае это не полная ложь. Марк и Квинт разительно отличаются от богачей из терм. Без сомнения, в конце ночи они потребуют тех же услуг, но сегодня прелюдией станет целый вечер увеселений, бесед и пения. Ее сердце ускоряет бег, и она с трепетом оглядывается на рабов, несущих ее лиру. Давно она не чувствовала себя настолько живой.

Дойдя до конца виа Венерия, они попадают в менее престижный квартал города неподалеку от палестры. Двое несущих лампы рабов останавливаются перед высоким дверным проемом. Тяжелые деревянные двери распахнуты, пропуская слабый свет, падающий на мраморное крыльцо.

— Как бы нам это провернуть? — спрашивает Квинт Марка. — Одежда тоже часть шутки, но, пожалуй, выйдет даже смешнее, если он не сообразит, кто они такие.

— А его жена не разозлится, если мы явимся с двумя голыми девицами? — Марк нервно поглядывает на Дидону.

Амара гадает, о чем разговаривали эти двое по пути из форума.

— Сегодня ведь Виналии! Девушкам положено быть обнаженными! — возражает Квинт и поворачивается к Амаре. — А что думаешь ты?

Оба мужчины смотрят на нее в ожидании ответа. Она на минуту задумывается. Да, они с Дидоной одеты в яркие цвета, но дешевая ткань выдает их с головой. В Помпеях нет большего преступления, чем бедность. Войдя обнаженными, они тотчас изобличат себя как проститутки, но, возможно, не подвергнутся полному презрению. Она с немым вопросом наклоняет голову в сторону Дидоны. Та едва заметно пожимает плечами в ответ. Амара широко улыбается Квинту:

— Я считаю, надо идти голыми.

Взвизгнув от удовольствия, он помогает ей снять плащ и протягивает его одному из многострадальных рабов, принадлежащих к его свите. Затем он принимается за ее тогу и, дважды потянув за полу, раздевает ее догола. Амара узнает в рабе, держащем ее одежды, старика с кошелем. Он отводит глаза.

— Ты уверена? — спрашивает Марк Дидону, расстегивая ее брошь неловкими от вина пальцами. — Ты точно не против?

— Спасибо за беспокойство, — опустив голову, говорит Дидона и выскальзывает из тоги.

— Идеально. — Квинт переводит взгляд с одной девушки на другую. Обе они нагишом стоят на пороге дома, дрожа от холода. — Пошли.