Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - [99]

Поскольку накопления на эмиграцию Гермины и Хелены передали нацистам, Гретль и Джи решили компенсировать это по-другому. Они написали Людвигу и попросили его забрать рукописи из банка Barclay’s в Кембридже, чтобы они могли выставить и их на продажу в Вашингтоне. По меньшей мере одна из них (фортепианный концерт Моцарта К 467) на самом деле принадлежала Паулю. Людвиг уговаривал Джи пока их не продавать, ведь рынок упал, но на его уговоры Джи ответил «чертовски агрессивным» письмом, в котором обвинил дядю, что он «перестраховывается». «Я прибл. с 39 года неплохо управляю двумя с половиной состояниями, — писал он, — так что имею полное право на то, чтобы к моим мнениям и финансовым решениям проявляли больше уважения»[490].

65 Воссоединение семьи

В Швейцарии юной Хильде жилось не так просто, визы были ограничены по времени, и потому ей, детям и фройляйн Ролли постоянно угрожала экстрадиция. В начале марта 1939 года адвокат Пауля наказал ей собраться и ночным поездом ехать в Геную. Для них уже были куплены билеты на итальянский лайнер Rex, направлявшийся в Нью-Йорк. Когда они добрались до Генуи, то увидели толпы отчаявшихся людей, штурмующих корабль. Их багаж погрузили, но тут же выгрузили назад, когда обнаружили, что с их иммиграционными документами не все в порядке.

Еще две с половиной недели прошли в ожидании в Генуе, а потом они получили места на борту корабля поменьше, направлявшегося в Панаму и Вальпараисо. Virgilio, вмещавший всего на 640 пассажиров, был под завязку набит нищим, обездоленным сбродом — больше 1100 человек, бежавших из гитлеровской Европы. Хильда, которой раньше не доводилось плавать на корабле, истомилась от тоски по Австрии к тому времени, когда они добрались до Гибралтара. Их маршрут проходил через Канары, Венесуэлу, Панамский перешеек и города-близнецы Кристобаль и Колон (где их потрясло зрелище пожара, охватившего половину города), и в конце концов они прибыли в Гавану, где купили кубинские визы, сняли дом у моря и полтора года ждали, когда Пауль приедет и освободит их.

Он не мог приехать сразу же: если бы он выехал из Америки, его могли не пустить обратно. Только когда в августе 1940 года его гостевая виза наконец истекла, он полетел в Гавану. Семь месяцев Пауль жил в отеле Nacional de Cuba в бухте Сан-Лазаро, а к любовнице и детям приходил по выходным. Что бы он ни предпринимал, чтобы получить для себя и семьи постоянные визы в США, ничего не выходило, и какое-то время он думал перевезти их в Аргентину.

Хильда была набожной. Она выросла в католической вере и хотела жить в законном браке с отцом своих детей. Последние несколько лет она много страдала и многим жертвовала, храбро и мужественно сражаясь с каждой новой трудностью. Пауль не любил католическую церковь, но она уговорила его окрестить их детей в Вене и теперь, 20 августа 1940 года в Гаване, на Кубе, они стали мужем и женой, пройдя скромный официальный католический обряд бракосочетания.

В Нью-Йорке Гретль и Пауль не горели желанием встречаться, но Гретль через общих знакомых узнавала, что происходит у брата. «Я с радостью с ним увижусь, если от этого будет хоть какая-то польза, — писала она Людвигу, — но я знаю, что он меня на дух не переносит. Я это очень хорошо понимаю»[491]. Во время войны ей пришлось переписываться с младшим братом по-английски, чтобы избежать подозрения цензоров. Ей совсем это не нравилось, но это был единственный способ сообщать Людвигу новости о брате: «Подруга Пауля (с детьми) теперь на Кубе, он хочет привезти ее сюда и жениться, как только получит разрешение. Раньше я бы подумала, что это самое большое несчастье, которое выпало на его долю, но теперь! — я смотрю на тебя и мы говорим: „естественно“. Да пребудет его душа в мире»[492].

66 Бенджамин Бриттен

В апреле 1934 года Пауль выступил с концертом Равеля на фестивале ISCM во Флоренции, дирижировал Герман Шерхен. В зале сидел 21-летний английский композитор Бенджамин Бриттен, который приехал послушать исполнение собственной фантазии-квартета на следующий вечер. Критик The Times объявил выступление Пауля лучшим на фестивале, но Бриттен был так занят 13-летним сыном Шерхена Вулфом (позже вдохновившим его на музыку для «Молодого Аполлона»), что слушал, вероятно, вполуха. Школьником в Норфолке он услышал по радио Parergon Штрауса и записал в дневнике: «Вечером, когда я лег в постель, то услышал по радио концерт: оркестр и Пауль Витенштейн (кажется, так его зовут, леворукий пианист). Довольно хорошо, хотя мне не очень понравилась программа»[493].

В 1940 году Бриттен жил в Америке. Он приехал туда незадолго до начала войны, сбежал из Англии от сложных отношений с Вулфом. Пауль сомневался насчет музыки Бриттена и подошел к вопросу заказа осторожно. Друг Бриттена Питер Пирс вспоминает: «Мы пошли и долго с ним [Витгенштейном] говорили. Он довольно глуп, не понимает музыку Бена (!), и Бен почти ужасно рассердился, но смог совладать с собой»[494]. Через несколько дней Пауль пригласил молодого композитора и его издателя, Ханса Хайнсхаймера, к себе в гости на Риверсайд-драйв, чтобы обсудить возможность сотрудничества. Они расстались, так ничего и не решив. Чтобы добиться определенности по поводу заказа (гонорар составлял 700 долларов), Хайнсхаймер позвонил ему на следующий день и сообщил Бриттену: