Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - [96]

Все это время вся компания с тревогой ждала официальных новостей из Берлина по поводу статуса Mischling. Курт Майер, с которым Пауль и Гретль общались в Бюро генеалогических исследований Рейха, отказался принять то неубедительное доказательство, что Герман Христиан Витгенштейн был сыном принца-арийца, но главе Рейхсбанка удалось обойти Майера и передать досье Витгенштейнов в руки вышестоящих властей. Теперь семья надеялась не на генеалогическое доказательство арийского происхождения, а на своего рода «снисхождение». Нужно было согласие фюрера. О возможном участии в деле Гитлера Уочтел впервые узнал от Индры. На встрече в отеле Dolder в Цюрихе Уочтел выразил свою обеспокоенность тем, что немцы, присвоив статус Mischling, потом так же и заберут его, чтобы вынудить Пауля заплатить больше. В протоколе Уочтела об этой встрече говорится:

Господин Индра сказал, что никто не осмелится это сделать, учитывая высокий статус чиновника, который подпишет указ о Mischling. Я по-прежнему не уверен. Но господин Индра стоит на своем, поскольку единственный, кто может подписать такое постановление, если такое случится, — это сам фюрер. Мне кажется, это фантастическое объяснение, и я сказал об этом Индре, но тот заверил меня, что, скорее всего, так и будет[481].

Гитлер был в шаге от вторжения в Польшу и, таким образом, если верить Чемберлену, в шаге от войны. И все же, кажется, он нашел время подписать приказ, дающий Витгенштейнам статус полукровок. Его решение считать Германа Христиана арийцем передали Вильгельму Фрику, министру внутренних дел, а тот 29 августа послал указания Курту Майеру в Бюро генеалогических исследований в Берлине. На следующий день Майеру пришлось выдать сертификаты Mischling всем соответствующим потомкам. Такой крутой поворот вызвал подозрения местного отделения генеалогических исследований в Вене, директор которого написал в Берлин, требуя объяснений. Ответ Курта Майера сохранился в венских архивах:

По вопросу о происхождения семьи Витгенштейн и их потомков я вынес решение на основании директивы, изданной 29 августа 1939 года министром внутренних дел, которая, в свою очередь, основана на приказе фюрера. Учитывая эти факты, происхождение и ситуация семьи не проверялись данной организацией отдельно. Решение фюрера применимо немедленно и без ограничений к Герману Витгенштейну (родившемуся

в Корбахе 12.09.1802), которого следует считать предком — немцем по крови для всех его потомков… Сертификаты о происхождении семьи были выданы многочисленным потомкам Германа Витгенштейна, так что их расовая классификация применительно к Закону о гражданстве Рейха не может представлять трудностей. В случае необходимости соответствующие сертификаты о происхождении семьи можно запросить в Бюро генеалогических исследований Рейха.

Подпись: доктор Курт Майер[482].

Конечно, ничего бы этого не произошло, если бы Пауля в конце концов не убедили отказаться от прав на значительную часть его состояния. Результатом настойчивости Уочтела стало то, что в Рейхсбанке согласились принять 1,8 миллиона швейцарских франков. 300 000 франков из доли Пауля были заплачены адвокатам Блоху, Уочтелу и Бинштоку; Пауль добился у Джи возмещения 200 000 из них, а также еще 300 000 франков, что чуть меньше его доли в капитале холдинга Wistag. В целом Паулю удалось сохранить 2,3 миллиона франков из своих иностранных активов, расставшись с суммой чуть больше 1,2 миллиона. Вся его наличность и недвижимость в Германии, включая половину его доли в большом дворце и третью долю в имении в Нойвальдэгге, безвозмездно перешли сестрам Гермине и Хелене. В формуляре Внутреннего налогового управления за август 1945 года Пауль оценивал свои активы в США на 31 декабря 1944 года в 924 821 доллар. Используя подсчеты, основанные на индексе потребительских цен, эту сумму в 1944 году можно приравнять к 9 066 875 долларов в 2000 году — существенный капитал по стандартам большинства, но не идущий ни в какое сравнение с реальным богатством Пауля до того, как вмешались нацисты.

Как только деньги Пауля попали к немцам в руки, все департаменты налетели на них, как стая голодных гиен. Последовала великая бюрократическая путаница между Рейхсбанком, Центральным управлением защиты исторических памятников, Управлением по контролю за активами, Управлением по налогам на эмиграцию и Гестапо. Рейхсбанк подписал с Паулем соглашение, что он может забрать движимое имущество, если оно не подлежит экспортному контролю. Все уже было упаковано и готово к отправке, когда вмешалось Центральное управление защиты исторических памятников и отменило решение Рейхсбанка. В налоговой декларации в 1944 году Пауль заявил: «Я не знаю, сохранилось ли мое личное имущество в Австрии, а также какова его стоимость. В его состав одно время входили ценные произведения искусства, рукописи и мебель»[483].

В соглашении с сестрами было указано, что его налог на эмиграцию следует заплатить из той суммы наличными, которую он им перевел, и когда Управление по контролю за активами оценило австрийское состояние Пауля в 6,4 миллиона рейхсмарок, Налоговое управление по эмиграции немедленно запросило 25 %, то есть 1,6 миллиона рейхсмарок. Гермина и Хелена воспользовались услугами Индры, которому недавно удалось добраться до денег Пауля, чтобы тот защитил их заново обретенное состояние от налоговиков.