Дом вечности - [24]

«Что за холера! — подумал Павел. — Может, супруга случайно положила или я заначил?»

Павел совсем очумел. Вернулся в аптеку, взял лекарства, отнес в больницу, передал с запиской: «Ты не волнуйся у меня все в порядке. Пока глотай эти пилюли, а завтра или послезавтра куплю другие. Твой Павел».

Он не мог поверить в удачу. И дома все никак не приходил в себя. Кошмарный день!

Пришла Елена. Сразу:

— Папа, ты можешь мне занять полтинник? Думаю — у тебя есть.

Павел возмутился:

— Да ты что, Ленка, какой полтинник! Ты же прекрасно знаешь, что я сейчас не работаю, что мать лежит в больнице…

— Папа! — разрыдалась Елена. — Папа, поверь мне, это так важно, так важно. Я обязана отдать их: у меня украли товар.

— Украли товар? — взбеленился Павел. — Да куда ж ты, дура, смотрела? Куда глаза свои девала! И где теперь взять этот полтинник? Где?

— Но у тебя же была заначка, папа, выручай!

— Заначка? Заначка! Где эта заначка? Да пусто везде, пусто! На — смотри! — открыл он ей шкатулку, раскрыл портмоне. — Может, по карманам поскрести? — стал выворачивать он карманы брюк, затем пиджака. — Смотри! Смотри, видишь — и мышей нечем кормить!

Но, видно, было чем. Неожиданно из одного из вывернутых карманов пиджака вывалились пять червонцев.

— А это, папа, это?! Спаси меня, папочка: вечером же смену сдавать. Да хозяин растерзает меня!

Павел опять ничего не понимал.

— Да бери уже, — приглушенно сказал и почувствовал, как слабеют колени.

«Нет, все это очень удивительно, — стал размышлять он про себя, когда Лена ушла. — Утром — я это определенно знаю — у меня не было ни копейки. Потом я захотел десятку, и десятка объявилась. Затем мне понадобилось две десятки, и они не замедлили обнаружиться. Теперь пять. Есть в этих находках что-то странное и очень зловещее. Тот человек в черном, который встретился мне — его проделки или игра судьбы? А если я захочу сейчас еще десятку? Найду или не найду?»

Павел закрыл глаза и мысленно произнес: «Хочу червонец». Открыл глаза, полез в карман брюк — пусто. Сунул руку в боковой карман пиджака — и там ничего нет. В другой — то же самое.

«Уф!»- с облегчением вздохнул он и почувствовал, как камень свалился с плеч. Нет никаких чудес, да и не нужны нам чудеса, нам и без чудес хватает.

Захотелось есть. Павел пошел на кухню, открыл холодильник, вытащил кастрюлю с борщом, поставил на газовую плиту.

«Чудеса развращают, они просто убивают человека, — думал он. — Да если бы всё с волшебством было, люди давно бы посходили с ума».

Он вынул из хлебницы батон, отрезал кусок. Достал банку майонеза, но открывалки на месте не было. Опять Людмила куда-то задевала? Выдвинул верхний ящичек буфета и… отпрянул. В нем поверх кухонной утвари лежала новенькая, еще не засаленная купюра в десять рублей. Павел про борщ забыл.

«Не может быть! Этого не может быть!»- не верил Павел своим глазам.

— Хочу тридцать рублей, — произнес он вслух и выудил из кармана три десятки.

— Сто! Хочу сто рублей! — сказал и обнаружил их в трельяже супруги.

«Неужели я стал богатым? — подумал Павел. — Я становлюсь богатым!»

* * *

Теперь партнеры по преферансу на него смотрели по-иному. Еще бы! Не прошло и недели, а он вернул все деньги и даже завел в кармане лишние!

— Признайся, Паша, ты, наверное, ограбил банк, — как всегда подтрунивал над ним очкастый, но теперь в его голосе и не сквозило сарказмом.

— И не один, — поддакивал ему Павел.

И в карты теперь он был не из последних. Уходил опять навеселе, но уже довольный жизнью. И кто поверит, что еще неделю назад он был чуть ли не на грани самоубийства?

Возвращался снова под утро. И снова в той же темной глухой подворотне его поджидал человек в черном.

— Ну как, Павел, такая жизнь тебе нравится?

Павел был хорошо на бровях. Он посмотрел прищурено на заговорившего с ним и, узнав его, произнес:

— А, это ты? Что тебе опять надобно?

— Да все того же, Павел, все того же…

— Душу, что ли? Да забирай! На кой хрен она мне теперь нужна! Теперь я и без души прожить могу: видал, как мне везет? Видал, какими деньками ворочаю? Хочешь, и тебе отвалю? На — не жалко! — он стал выуживать из карманов банкноты и бросать их человеку в черном. — Бери, Паша щедрый, Паша никого не обидит!

— Вот и договорились. Через полгода окончательный расчет.

Сказал и пропал.

— Что-что через полгода? — не расслышал Павел, но, увидев, что человек исчез, махнул на него рукой и побрел восвояси.

Уже засыпая, почувствовал, как что-то отделяется от его тела и поднимается вверх. Светлое, будто посеребренное, и какое-то воздушное, эфемерное.

«Неужели душа!»- подумал Павел и встревожился не на шутку. Кто-то хочет увести его душу? Человек в черном?

Павел встрепенулся, серебристая оболочка быстро вернулась в него, и он проснулся. По крайней мере, открыл глаза, а спал он или не спал, сказать точно не мог, но очнулся весь в поту.

Выходит, вот плата за то, что ему так легко стали доставаться деньги: его душа! И всякий раз, когда он засыпает, некто уводит её и делает с нею всё, что ему заблагорассудится!

А через полгода? Через полгода Павел и вовсе её потеряет?

Павел в ужасе затрепетал. Такого страха он не испытывал, наверное, с самого детства, когда однажды осмелился с другом забрести в полночь на топкие болота. Но как остановить этот процесс? Он же сам согласился отдать свою душу! Значит, договор вступил в силу, значит, он сам подписал себе приговор!