Дом убийств - [40]
Но Дидону было не по себе все последующие часы, до самого вечера, он старался быть начеку, то и дело косясь по сторонам, прерывая работу, чтобы обернуться и застать врасплох — что?
Переходя от желоба к желобу, от одного водосборного колодца к другому, он чувствовал, как давит ему на спину чей-то взгляд — и самое страшное заключалось в том, что он знал, чей именно. В какое-то мгновение Дидону даже показалось, будто он слышит приглушенный, быстро подавленный кашель, который он тоже узнал. Сжимая в руке ружье, он крикнул:
— Кто здесь?
В ответ послышался только шелест мокрых листьев на березах да похожий на позвякивание сталкивающихся бутылок рокот Лозона. Дидон вернулся на место, чувствуя, как с каждой секундой его охватывает все больший ужас. В его расстроенном сознании крепло ощущение чужого присутствия, которое преследовало его весь день. Напрасно он старался сжать его в комок, оттеснить в самый дальний закоулок памяти — застывшее, подобно статуе на городской площади, оно таило в себе еще большую угрозу.
Однако со временем, силой логических рассуждений, Дидон Сепюлькр сумел побороть навалившуюся было на него панику и теперь почти успокоился. Очистка подводящих воду желобов и шлюзовых затворов была закончена. Все приведено в надлежащий порядок: тростники во рвах выкошены, плотина укреплена, канавки прочищены, механизм смазан снаружи. Однако, желая убедиться, не забыл ли он все-таки чего-нибудь, Дидон решил еще повернуть механизм обратной стороной.
Ворча, он в течение нескольких секунд напрасно искал служивший для этой цели длинный шест с железной колодкой. В конце концов шест нашелся, но не на обычном месте, а за большой плитой, параллельной трубе, должно быть, забытый кем-то из поденщиков с прошлого сезона.
Вооружившись этим инструментом, Дидон перешагнул через край резервуара и подложил колодку шеста под один из жерновов. Навалившись всем телом на рычаг, он смог поколебать два круглых камня весом каждый в тонну, одновременно внимательно прислушиваясь к ходу шестерен — вплоть до самых малюсеньких. Механизм работал четко и слаженно — ни скрежета, ни визга — можно было спокойно начинать сезон. Дидон спрыгнул на землю и отнес шест на привычное место, где в следующий раз его будет легко найти.
Теперь оставалось еще влить литр масла в каменный вкладыш подшипника, где вращалась ось поворота жернова. Во время работы вся нагрузка приходилась на эту нижнюю опору, гасившую толчки. В качестве смазки здесь можно было использовать только оливковое масло — в противном случае, при каждом повороте, раздавался оглушительный визг, напоминающий вопли голодного младенца.
С полной бутылкой Дидон вернулся к чану для растирания и мгновение колебался, прежде чем снова перешагнуть через его край. Бросив взгляд на ушедший до половины в землю рычаг, который приводил в действие два гироскопа сцепления шестерен, он подумал о том, что теперь, когда все приведено в порядок, надо бы обездвижить механизм — на тот случай, если вдруг не выдержит мартельера. Дидон поступал так уже на протяжении тридцати лет и не собирался изменять своим привычкам. Впрочем, мартельера никогда не подводила, сдерживая поток, надежная и крепкая, будто прабабушкин шкаф. Правда, и Лозон редко вздувался так сильно, как в эту ночь. Но если задумываться обо всем…
Дидон спустился к жерновам и присел на корточки перед осью. Он достал из кармана полую тростинку, которую приставил к желобку в камне, наклонил бутылку и принялся медленно капать масло в паз. Это была утомительная и небезопасная работа в тени нависших жерновов, которые заставляли Дидона изворачиваться так и эдак, и неустойчивость его положения еще усугублялась наклоном резервуара. Весь сосредоточившись на своем занятии, от напряжения Дидон даже высунул кончик языка.
И тогда от стены отделился тот, кто следил за ним через слуховое оконце под потоками воды, которую извергали мельничные желоба. Он быстро поднялся по выбитым в земле ступеням и в полной темноте прошел вдоль бьефа так же уверенно, как сделал бы это среди бела дня. Навстречу ему с рокотом бежал Лозон, гулко стуча о брюхо мартельеры, словно ударяя в гигантский барабан. Расставив ноги, человек крепко уперся ими в стенки бьефа и, схватившись за рукоятки мартельеры, стремительным рывком поднял ее на воздух. Удерживая ее одной рукой, другой он отыскал на ощупь штифт, который вонзил в узкий проход, — и жирная вода потока устремилась в прочищенные канавки, словно стальная змея.
Дидон услышал шум. Этот звук просачивался сквозь все другие — гул потока, дробный перестук дождя, шорох листьев, осыпающихся под порывами ветра, — вплетая свою ноту в общую симфонию. Упругая, стиснутая со всех сторон вода ворвалась в пазы, затопляя водосборные колодцы, ударяясь в лопасти зубчатых реек, заставляя щелкать кастаньеты противовесов; бесконечно малыми вибрациями она толкала большое колесо, которое медленно — плица за плицей — поворачивалось, передавая мощь Лозона оси из лиственницы — квадратного сечения и широкой, словно торс человека, к которой были прикреплены жернова, каждый — весом в тонну. Сидя между ними на корточках, Дидон произвел два лишних действия: прочистил тростинку, которой собирался пользоваться в будущем сезоне, и заткнул пробкой бутылку с маслом. Но так он поступал из года в год вот уже больше двадцати пяти лет. Почему на сей раз он должен был изменить своим привычкам и сначала выбраться из чана?
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Без аннотации Вашему вниманию предлагается сборник зарубежных детективов.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.