Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает - [56]

И вот сейчас, перед ними была картина, Костидис был готов биться об заклад, нарисованная той же знакомой художницей, отвергнувшей русского. Она была под стать первой, не картина, а недоразумение. А он, вон стоит, улыбается, глаза горят. И такой радостный, как будто она ему полный ящик денег прислала, а не эту ерунду. Нет, все же русский хороший человек, но с придурью. Вот, наверное, странная страна, если там и впрямь все такие. Чудеса, просто.

Русский стоял напротив присланной картины и, не отрываясь, смотрел на нее. На светло-сером фоне, был изображен дом. Немного похожий на его, только не белый, а темный. На плоской крыше дома, в несколько раз превосходя его по размерам, стоял человек. При взгляде на лицо, сразу становилось ясно, что это русский. Только выражение лица, на этот раз было не комичное, а даже немного зловещее. Как у какого-нибудь злодея из кино. Но глаза были озорные, лукавые, смотрели хитро и насмешливо. Одет изображенный на картине человек был в темную, похожую на ночную, рубашку до пят. А за спиной у нелепо одетой фигуры, были большие крылья, как у ангела. Снизу крылья были белоснежными, но постепенно делались все темнее и на уровне плеч были почти черными, сливаясь с темным одеянием. На шее то ли ангела, то ли демона, с таким лицом да с такими крыльями и не разберешь, кто он, на длинном шнурке висело кольцо с большущим синим камнем. В самом низу картины шла надпись, сделанная на незнакомом языке. Наверное, на русском. Костидис пригляделся. На бледной щеке проступал едва заметный розовый цвет. Рыбак сначала подумал, что это румянец. Но это был отпечаток губ.

И чего она за него замуж не вышла, спрашивается? По мнению Костидиса они были бы идеальной парой. Оба, слегка сумасшедшие. Одна рисует, бог знает, что. А другой смотрит, насмотреться не может. Небось, тоже повесит в гостиной. Как-то Костидису рассказывали, что есть такая картина, где нарисован квадрат. И больше ничего. И картина та очень больших денег стоит. Ну, конечно, он не дурак. Не поверил. Это уж, ясное дело, враки… Но, то, что людям всякая дребедень нравится, он теперь сам убедился, собственными глазами.

— А что внизу написано? — поинтересовался рыбак. Может, поняв, что ее замуж-то больше не позовут, русская написала, что-нибудь вроде того, что согласна?

— Ангел, который меня оберегает. Это название картины, — улыбаясь, сказал русский. Ни разу еще Костидис не видел его таким даже не довольным, а счастливым. Он боялся, что русский спросит его мнения и придется соврать, что бы его не расстраивать. Но он не спросил.

— Давай, Коста, устроим себе сегодня праздник. Элени, принеси-ка нам вина. И не жадничай! Мы сегодня гуляем.

Служанка, улыбаясь вышла из захламленной гостиной. Ей нравился хозяин. Он редко бывал такой радостный. Хорошо, что непонятная картина так подняла ему настроение.

Глава 18

— Почему ты всегда изображаешь меня каким-нибудь идиотом? — голос у него был довольный.

Ольга улыбнулась.

— На этот раз ты ангел. Ну и еще немножко злодей.

Он засмеялся.

— Даже не знаю, теперь, какая из них мне нравится больше. Повесил рядом.

— Я тебе уже писала, но раз уж ты позвонил, хочется сказать лично — спасибо!

Вернувшись после Нового года в Москву, она позвонила ему. Но он не взял трубку. Она отправила сообщение: «Спасибо! И за подарок. Ты выбирал кольцо с самым большим камнем или хотел, что бы у меня при себе всегда было, что-то вроде кастета, отбиваться, от злоумышленников?» Он не ответил. Больше Ольга ни звонить, ни писать не стала.

— Как у тебя дела? — спросила она, после короткой паузы.

— Прекрасно. Море, солнце, свежий воздух.

— Хорошо. Я рада.

— Не хочешь ко мне приехать? — неожиданно спросил он. Неожиданно и для себя самого. Просто вырвалось. Она помолчала.

— Да, я хочу приехать к тебе.

— Правда, не обещаю, что смогу уделить тебе много времени, я страшно занят, — сказал Северцев, чувствуя, что сердце скачет как ненормальное, а рот сам собой расплывается до ушей, прямо как на картине с велосипедом.

— Хорошо. Не люблю обещаний.

Он почувствовал, что она тоже улыбается. Не удержавшись, он спросил:

— Когда ты приедешь? Мне же нужно выкроить время для тебя, раз уж пригласил.

— Скоро. Надеюсь, ты сможешь освободиться ненадолго в ближайшее время? — засмеялась она.

— Постараюсь.

А может грек прав? И женщины и впрямь везде одинаковые. Просто нужно проявить настойчивость и попробовать еще раз? Ведь «нет», в сущности, всего-навсего ничего не значащее совсем коротенькое слово.

Море набегало на скалы, с шумом разбиваясь о неприступные каменные стены. Ветер с силой трепал волосы, обдавал лицо холодом, старательно пытаясь проникнуть сквозь ткань одежды, поближе к теплу человеческого тела. На душе было необычайно легко и радостно.