Дом у скалы. Ангел, который меня оберегает - [34]

Каждый раз, когда машину трясло или легонько подбрасывало на неровностях дороги, он еле сдерживался, чтобы не заорать. Боль пронзала все тело, как копье, а потом растекалась расплавленной массой, принося страшные мучения. Он кусал губы, что бы вытерпеть.

«Ты чего-то парень совсем бледный. Не заболел? — участливо спросил водитель, с тревогой вглядываясь в лицо пассажира, и впрямь белое как полотно. — Да тебе видать совсем плохо. Давай в больницу». «Не нужно, — еле выговорил пассажир. — Можно остановиться, меня чего-то укачало». Внедорожник притормозил у обочины. Дорога была пустая. Время от времени, проносились большие грузовики, но редко. «Ты как парень?» — снова спросил сердобольный мужик, поворачиваясь к нему. Пассажир, собрав последние силы, дрожащей рукой, достал нож и ткнул им в грудь водителя. Тот даже понять ничего не успел. Просто сразу обмяк на сидении. Глаза у него были удивленные. Теперь нужно было отогнать машину. Держась за дверцу, чтобы не упасть, пассажир сделал шаг, потом еще один. Совсем рядом с дорогой, сразу за, торчащими темными голыми палками кустами, был овраг. Еще одно усилие. Видимо подключились, какие-то, скрытые, «аварийные» функции организма, которые срабатывают только в критической ситуации. Ничем другим нельзя было объяснить, что он еще в сознании и даже может хоть как-то соображать, и даже действовать. Он включил зажигание, развернул машину в сторону кустов, молясь про себя, что бы никто сейчас не появился на дороге. Но дорога была пуста. Включив передачу, он вылез из машины, потратив на это, как ему показалось, целую вечность и затем подтолкнул ее, к счастью, впереди был уклон вниз. Не выдержав, он все же заорал от боли. Этот крик, немного «отрезвил» его. Сознание, на некоторое время, полностью вернулось. Теперь, нужно было добраться до дома. Сжав зубы, он пошел вдоль шоссе, прячась в тени деревьев, от проезжающих машин. Когда он понял, что сейчас упадет и больше не встанет, он вышел на дорогу и вытянул руку. Сброшенная в овраг машина, осталась километрах в пяти, позади него. Риск, конечно, был, но не слишком большой. Наверное. Но сейчас ему было уже все равно. Ему казалось, что он умирает.

Поздней ночью он ввалился, наконец, в свою квартиру и рухнул прямо в коридоре, на пол. Он отключился и не знал, сколько пролежал так, в забытьи. Очнулся от разрывающей все тело боли. Рука горела, пульсировала. Казалось, боль расходится от нее волнами, равномерно распределяясь по всему телу. Он с трудом, ползком, воя и рыдая, дополз до кухни. Достал водку, Раскалил нож на огне. Он толком не помнил, как извлек пулю. Сознание то покидало его, то возвращалось. В конце концов, обработав рану, наглотавшись обезболивающих, выпив какой-то антибиотик, который был в аптечке, он уснул, теперь уже лежа на полу в кухне.

Пока он добирался, ему казалось, что как только он будет дома, все страдания закончатся. Но он ошибся. Весь следующий день и ночь, превратились в нескончаемую пытку. Казалось, что боль только усиливается. Слабость, головокружение, жар. Он терял сознание, проваливаясь в черноту, которая тоже была наполнена болью. А затем он выныривал на свет, и перед ним кружились видения, и боль, снова, ни на секунду не отпускала. «Я умру», — в какой-то момент осознал он и заплакал. Была даже мысль вызвать скорую. Плевать, что потом, только пусть исчезнет боль и сводящие с ума падения в черную бездну, сменяющиеся круговертью видений. Он не вызвал врача. Он слишком много перенес, что бы все это оказалось напрасным, от того, что он не смог вытерпеть до конца. Он сможет!

Второй день и вторая ночь были такими же кошмарными. Рана загноилась. Нужно было обработать ее как следует. Возможно, нужен другой антибиотик. Он вылил на рану половину пузырька перекиси. А затем, закусив полотенце зубами, залил зеленкой. Ему показалось, что сердце разорвется, не выдержит. Слезы градом хлынули из глаз. Дыхание остановилось, а потом, минут пять он дышал, как набегавшаяся собака, сидя на полу в ванной, не в силах пошевелиться.

Сегодня был третий день. Боль не стала меньше. Она стала другой. Не разрывающей все тело, а тупой и ноющей, непрекращающейся, изматывающей. Жар немного спал, но температура все равно была под тридцать девять.

Он с трудом доплелся до ванной, снова обработал руку, выпил сразу несколько таблеток обезболивающего и, кряхтя как старик, подвывая, начал снимать одежду. Нужно было довести дело до конца, времени почти не осталось.

Уже дойдя до входной двери, он почувствовал, что падает. Едва успев ухватиться за висевшую на вешалке одежду, он сполз на пол. У него нет сил. Он заплакал. Придется подождать. Завтра. Обязательно. Завтра. Вытерев слезы, он медленно пополз в комнату.

Глава 10

Маленький круглоголовый человечек запер дверь кабинета. Нужно сделать звонок. Конфиденциальный.

— Кирюша, — рот человечка растянулся узкой щелью. — Да, да. Опять нужна твоя помощь. Без тебя никак. Нужна информация.

Человечек изложил, что за информация требуется.

— Завтра. Компа нет сейчас. Я в клубе с ребятами зависаю, — отозвался собеседник.

Человечек нахмурился. Он думал получить интересующие его сведения сегодня. Но, что ж поделаешь. Молодежь любит повеселиться. Ну, завтра, так завтра.