Дом Туситалы - [3]

Он вообще никогда не разговаривал, этот странный самоанец. Никогда и никому не рассказывал он, какие сражения так обезобразили его лицо. Никто не знал, был ли Суанатуфа немым от рождения или просто отказался разговаривать с людьми.

Под лучами раннего утреннего солнца листья казались прозрачными и почти невидимыми, но чем выше поднималось солнце, тем плотнее и зримее становились они.

Туситала сегодня проснулся раньше обычного: уезжала Белла, а он так привык диктовать ей, и хотелось перед ее отъездом поработать побольше.

Он подошел к той, кого по всем законам надо назвать «падчерицей», но кого он любил, как родную дочь, и грустно произнес:

— Мне жаль, Белла, что ты уезжаешь. Мне кажется, без тебя работа над «Гермистоном» застопорится.

— Если не будешь отвлекаться на все эти местные распри, ты напишешь еще сто романов, — тоном учительницы начальных классов сказала Белла.

— Ты права, — вздохнул Туситала. — Кстати, я еще хотел сегодня продиктовать письмо в «Таймс». Ты не против?

— Я-то не против, — вздохнула Белла. — Но неужели ты думаешь, что эти письма хоть чему-нибудь помогут? Ну, напишешь ты письмо про то, что братоубийственная война это ужасно. И что дальше?

Туситала не ответил…

В это время в гостиной уже готовились к первому завтраку.

И, как всегда, когда стол был уже почти накрыт, появился Ллойд.

— Любовь, ма! — крикнул он с порога и поцеловал Фэнни.

— За столько лет не могу привыкнуть к этому странному приветствию, — Фэнни что-то поправила на столе. — Любовь, сын!

— А мне нравится: любовь — и все дела!

Фэнни внимательно посмотрела на своего сына и в который раз поразилась: какой же он все-таки мальчишка! В его возрасте другие молодые люди уже делают себе карьеру, а этот… Пробует, правда, писать, но… Впрочем, Луис говорит, что у мальчишки есть талант. Вспомнив про Луиса, Фэнни подумала: можно ведь и до старости оставаться мальчишкой и вообще при таком отчиме требовать от Ллойда серьезности было бы по меньшей мере несерьезно.

— Кстати, не опоздай ко второму завтраку! — грозно сказала Фэнни. — И оденься поприличней, все-таки вождь в гости придет.

…В этот утренний час, когда просыпался дом Туситалы, когда Тихий океан, будто оправдывая свое название, робко стелился у ног, как огромная нашкодившая собака, когда Ваилимский водопад и тот старался шуметь тише, когда гора Ваэа, покрытая утренним туманом, казалась небольшим холмом, когда цветы поворачивали к солнцу свои бутоны и, словно потягиваясь, распускали лепестки, когда вся жизнь представлялась сплошным ожиданием и предвкушением, — в этот тихий утренний час воин Сими приближался к усадьбе Ваилима. Он знал, что ему делать. Его ножи были отточены остро. Сам Лаупепе напутствовал его.

Сими спрятался под окном гостиной. И вдруг увидел, как прямо через окно «вплывает» в дом Туситалы военное каноэ, на котором сидят три размалеванных духа.

Глава четвертая

в которой в окно дома Туситалы вплывает военное каноэ, а из окна вылетает древесная лягушка

Услышав шум, Туситала выскочил из своей комнаты на втором этаже и посмотрел вниз. Белла испуганно выглядывала из комнаты, не решаясь выйти. И хотя, как и все в его семье, девушка эта была не из робкого десятка, зрелище, открывавшееся ее глазам, могло испугать кого угодно.

В окно гостиной вплывало военное каноэ, разукрашенное разноцветными листьями. На носу каноэ сидел не то человек, не то дух, лицо которого было размалевано так, будто его обмакнули в палитру художника. Еще двое духов восседали на корме.

Проплыв по воздуху, каноэ ударилось о шкаф и остановилось. Тот, что был на корме — видимо, главный дух, — вскинул вверх руку и заорал нечто нечленораздельное. Двое других последовали его примеру. Тогда главный сорвал с груди ожерелье из ягод — всего на нем висело ожерелий десять — и, не выходя из каноэ, начал рассыпать ягоды вокруг лодки.

На крик прибежали Фэнни и Суанатуфа.

Увидев каноэ, вплывшее в окно, Суанатуфа рухнул на колени, закрыл голову руками, стараясь вовсе не глядеть на пришельцев.

Фэнни замерла у дверей комнаты и скорее удивленно, чем испуганно посмотрела на Туситалу.

— Кто вы? И что все это значит? — спросил Туситала. В голосе его не было и тени страха.

В ответ главный дух повернул к нему свое разукрашенное лицо и дико захохотал.

— Отец, не спускайся к ним. — прошептала Белла, — мало ли кто это и чего они хотят.

Но Туситала уже начал спускаться.

Тогда главный дух три раза ударил веслом о дно лодки, и каноэ чуть «отплыло» назад. Это заставило Туситалу остановиться.

Духи одновременно подняли свои копья и навели их на Туситалу. Туситала сделал шаг — одно из копий оказалось совсем рядом с его сердцем.

— Луис! — вскрикнула Фэнни.

— Все в порядке. — Неожиданно для всех Туситала сел на диван и спокойно развернул газету.

Подобное спокойствие удивило Фэнни и Беллу и возмутило духов. Они одновременно подняли свои копья: казалось, еще секунда — и копья полетят в Туситалу.

— Генри, — сказал хозяин дома, не поднимая глаз от газеты. — Если ты швырнешь копье и попадешь в диван — тебе придется покупать новый. Но поскольку ты никогда и ничего не умел делать хорошо, то вполне можешь попасть в меня. А вот приобрести нового Туситалу, боюсь, будет совсем не просто. Даже с твоими деньгами.