Дом ста дорог - [17]

Юноша чуть растерянно посмотрел на огромную собаку.

— Какой мамонт — она не больше пони. А вот по трубам теперь бежит кипяток, — заметил он. — Да и что я, по-твоему, должен сделать?

— Ты серьёзно? — всплеснула руками Чармейн. Она легонько оттолкнула громадную Бродяжку с прохода и направилась в ванную комнату. Пар повис густым облаком, трубы покраснели почти до предела. Кипяток, и правда, бежал, а точнее бил из всех четырёх кранов и бурлил даже в туалете.

— Двоюродный дедушка Уильям! — закричала девочка. — Как сделать воду в ванной холодной?

— Все объяснения в чемоданчике, моя милая, — донёсся сквозь шум мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма.

— Просто великолепно! — воскликнула Чармейн. Она понимала, что нет времени бежать к чемодану и разбираться в оставленных указаниях: трубы вот-вот готовы были взорваться.

— Охладись! — выкрикнула девочка. — Замёрзни! Вы, трубы, ну-ка немедленно станьте холодными! — она принялась размахивать руками, помогая себе. — Приказываю, охладитесь!

К её величайшему удивлению уговоры сработали. Раздалось громкое «пфффф» — и весь пар исчез, как ни бывало. Успокоился и слив в туалете. Три крана дружно забулькали, и вода из них прекратила течь. Кран на раковине мгновенно покрылся льдом вместе с бежавшей водой, превратив струю в толстую сосульку. Ещё одна сосулька появилась на трубе и нависла прямо над ванной.

— Так-то лучше, — вздохнула Чармейн и повернулась к Бродяжке. Та ответила девочке печальным взглядом всё такой же здоровенной собаки.

— Бродяжка, уменьшись, — уверенно произнесла Чармейн. — Сейчас же. Я приказываю.

Собака грустно повиляла кончиком своего непомерно большого хвоста и осталась прежнего размера.

— Если она зачарованная, — заметил Питер, — то она сама уменьшится, когда пожелает.

— Ой, заткнись! — огрызнулась на него девочка. — О чём ты вообще думал? Кто бы пил такой кипяток?

— Я хотел сделать чай, — ответил Питер, сердито глядя на неё из-под своих мокрых спутанных волос. — А чай, как известно, заваривают кипятком.

Чармейн никогда не доводилось делать чай. Она пожала плечами:

— В самом деле? — и, подняв голову к потолку, тут же задала вопрос: — Двоюродный дедушка Уильям, где мы можем достать чай или какой-нибудь другой горячий напиток?

— На кухне, моя милая, — снова пришёл на выручку мягкий голос двоюродного дедушки. — Постучи по столу и скажи «чай». В гостиной: постучи по тележке в углу и скажи «чай к полднику». В спальне…

Питер и Чармейн не стали дослушивать про спальню. Они запрыгнули в ванную комнату, захлопнули и вновь открыли дверь, — Чармейн грубо повернула Питера налево, — и шагнули в кухню. Развернулись, снова закрыли дверь и снова открыли и, наконец-то, оказались в гостиной, где немедленно принялись искать тележку. Юноша прежде своей спутницы заметил её в углу и подошёл к ней.

— Чай к полднику! — выкрикнул он, начав размашисто стучать по пустой стеклянной поверхности. — Чай к полднику! Чай к полднику! Чай…

Чармейн вовремя подошла к нему и успела удержать его руку в ту секунду, когда на тележке появились чашки с чаем, кувшины молока, пара сахарниц, пшеничные лепёшки, пирожные, варенье, тарелки с горячими гренками в масле и вазочки, полные булочек и шоколадных кексов. Следом возник ящичек с ножами, ложками и вилками. Дети, не сговариваясь, придвинули тележку к дивану и уселись ужинать. Через минуту в дверь протиснулась косматая голова Бродяжки и начала принюхиваться. Заприметив тележку, собака протиснулась в гостиную и уселась неподалёку, положив свою могучую морду на подлокотник дивана, рядом с Чармейн, и мечтательно поглядывала на лакомства. Питер понимающе посмотрел на Бродяжку и угостил её булочками. Собака с такой же, как и прежде, аккуратностью приняла их, и заглотнула одним махом.

Полчаса спустя после сытного ужина, Питер лежал на диване и почёсывал живот.

— Какое всё вкусное, просто чудо, — произнёс парень довольным тоном. — Думаю, голодать нам тут не придётся. Волшебник Норланд, — добавил он проверки ради, — а как нам получить ланч?

Ему никто не ответил.

— Он отвечает только на мои вопросы, — слегка самодовольно подметила Чармейн. — Я сегодня с лаббоком столкнулась, ещё до того, как ты пришёл, так что теперь совсем без сил. Пойду-ка спать.

— А кто такие лаббоки? — спросил Питер. — Какой-то лаббок, насколько знаю, убил моего отца.

У девочки не осталось ни настроения, ни сил отвечать ему, поэтому она просто поднялась с дивана и направилась к двери.

— Погоди, — остановил её юноша. — Куда нам девать то, что осталось на тележке?

— Понятия не имею, — безразлично откликнулась девочка и открыла дверь.

— Стой, стой, стой! — поспешил за ней Питер. — Сначала покажи мне, где тут спальня.

«Думаю, и впрямь нужно ему показать, — подумала Чармейн. — Он ведь путает право и лево.» Она вздохнула и с неохотой отправилась с юношей на кухню, где всё ещё буйствовал ураган мыльных пузырей. Питер подобрал свой дорожный мешок, и Чармейн опять помогла ему определиться с направлением.

— Занимай третью, — уже стоя в коридоре, указала девочка. — Вот эта — моя, а напротив — двоюродного дедушки Уильяма. Если тебе чем-то не понравится одна спальня, возьми другую, их здесь полным полно. Спокойной ночи, — добавила она и скрылась в ванной комнате.