Дом шепотов - [53]

Сара опустилась на колени, чтобы проверить, нет ли в рюкзаке документов, касающихся ее. Затем она обыскала карманы трупа и вытащила бумажник. Если его кто-нибудь найдет, то примет за обычного туриста, ставшего жертвой банды мотоциклистов.

Она вышла из салуна, чтобы грифы могли закончить свое кровавое дело. Она предпочла бы, чтобы Микофски невозможно было опознать.

Оказавшись на улице, Сара подхватила ружье, из которого стреляла, чтобы напугать птиц. Она решила ничего не говорить Антонии – незачем пугать ее еще больше.

«Если она свалит, мне придется продолжать работу одной, – подумала Сара. – Об этом не может быть и речи».

– Ну что там? – взволнованно спросила Антония, когда Сара вернулась в ангар. – В кого ты стреляла?

– В грифов, – соврала Сара. – Они пытались на меня наброситься. Они лакомились дохлым койотом и решили, что я пришла отобрать у них добычу. Мерзкие твари!

– Ты испугалась, – заключила Антония. – Ты совсем бледная.

– Да, в какой-то момент мне показалось, что они выклюют мне глаза, и я запаниковала.

Чтобы закончить этот разговор, она схватила бутылку бурбона и наполнила две чашки.

– Ну ладно, – выдохнула она, одним глотком осушив свою порцию. – Давай заканчивать, меня все достало.

Они впряглись в работу, перебирая строительный мусор и осколки. Особые трудности доставляли балки. Шли дни, и разрушенный дом Рекса Фейниса превратился в каменистую насыпь вокруг сарая, из которой они регулярно извлекали тысячи предметов обихода: костюмы, обувь, телефоны, книги, разбитые флаконы. В третьем контейнере обнаружилось штук тридцать искореженных рапир. Сара предположила, что это трофеи, которые Рекс забирал у жертв ночных дуэлей. Она осмотрела шпаги. На большинстве из них были выгравированы имена – очевидно, бывших владельцев. Многие оказались испанскими.

«Мексиканские каскадеры, – догадалась она. – Те, кого Рекс заманивал десятью тысячами долларов награды и убивал ночью в лунном свете, в своем саду с кактусами».

Тридцать рапир. Немало дуэлей – и столько же трупов.

– Это становится все более и более омерзительным, – прокомментировала Антония. – С этим надо заканчивать как можно быстрее. Как только я получу бабки, слиняю в Канаду, подальше от Адриана Уэста. Буду под чужим именем заниматься реставрацией предметов искусства. Тебе советую поступить так же. С Калифорнией для нас покончено, здесь мы никогда не будем в безопасности.

Сара согласилась. Сознание того, что Гвеннола рыщет где-то поблизости, не добавляло ей энтузиазма. Одному Богу известно, что карлица могла еще придумать в приступе очередного безумия.

На следующий день они вскрыли четвертый цилиндр. Теперь они даже не пытались выудить предметы из мусора. Их интересовал магнитофон, и ничего больше.

Обе они были невообразимо грязными, покрытыми коркой из пота и пыли, со слипшимися волосами и в одежде, стоящей колом. Они стали похожи на выживших после бомбардировки.

Во время полуденного перерыва, когда Антония прикорнула, сморенная усталостью, Сара вышла из ангара покурить. Когда она подносила зажигалку к сигарете, то в колебании жаркого воздуха увидела у подножия дюны фигурку женщины, одетой в белый костюм. Ее длинные седые волосы развевались на ветру, три поперечные черные отметины запачкали ее левый бок.

Сара затаила дыхание, боясь пошевелиться. Солнечный свет был таким ярким, что ей пришлось прикрыть веки, чтобы его вынести. На секунду она подумала, что стоит сходить к грузовику за биноклем, но создание в белом костюме помахало ей рукой и повернулось спиной так быстро, что Сара не успела и глазом моргнуть. Через секунду призрак исчез в вихре песка.

«Ничего страшного, – успокаивала себя Сара, но кровь стучала у нее в висках. – Всего лишь мираж. Просто мираж».

Через два часа она нашла магнитофон.

Столь желанный предмет появился из пыли, когда сдвинулся ковш экскаватора. Антония испустила сдавленный крик, через секунду Сара последовала ее примеру. Обе бросились к нему, карабкаясь по горе мусора и рискуя переломать ноги.

Это действительно был «Филко», описанный Адрианом Уэстом. Несмотря на покрывавшие его пыль и царапины, он оказался абсолютно целым. Антония поспешила вытереть его тряпочкой. Две огромные бобины оказались на месте, лента зажата между магнитными головками.

– Это просто чудо! – воскликнула Антония. – Он в прекрасном состоянии! Лампы наверняка разбиты, но их легко починить. Главное – это лента. Ни сжевана, ни порвана – она такая, как была в то мгновение, когда от землетрясения вырубилось электричество. Полагаю, здесь около двух часов записи.

Да, это действительно чудо, подумала Сара, но стоит ли так радоваться? Может, было бы лучше, превратись магнитофон вместе с бобинами в труху под обломками дома? Таким образом дело было бы закрыто навсегда.

Антония, не выдержав, разрыдалась. Слезы проложили странные темные дорожки на ее лице, припудренном пылью.

– Закончили, – пробормотала она. – Упаковываем его и линяем, да? Мы ведь уезжаем?

– Да-да, – подтвердила Сара. – Мы закончили.

С сотней предосторожностей они подняли магнитофон, словно раненого ребенка. Он оказался довольно тяжелым из-за ламповой системы улучшения звука, типичной для эпохи, предшествовавшей изобретению транзистора. Медленно-медленно, стараясь не потерять равновесия, они спустились с горы мусора.