Дом с вишневыми ставнями - [32]

Берта смутилась. Ей не хотелось быть строгим руководителем, она собиралась работать вместе с другими и общаться на равных. Она с любовью поухаживала за новыми коллегами, расспросила их о семьях и увлечениях, а затем показала акварельные эскизы готового дома.

И плотник, и горничные недоверчиво переводили взгляд с дома на рисунки и обратно. Разве можно из этой развалины сотворить такой приветливый и ухоженный дом?

После завтрака Берта прибрала посуду, они распределили обязанности, закатали рукава, и брошенный дом с надеждой захлопал своими покосившимися ставнями в радостном ожидании помощи.

Сначала из него вынесли всю сломанную мебель, старые газеты и прочий мусор. Плотник деловито стучал молотком, укрепляя двери, ставни и пол. Берта вместе с горничными отмывала пыль и грязь.   День прошел незаметно, и вечером, когда сумерки неспешными шагами подступали к дому, тот уже заметно посвежел.

Больше ничего не скрипело и не шаталось. Свежий горный воздух зашел в дом без приглашения, и ему так понравилось в этом жилище, что он благосклонно задержался.

Бродя по освободившемуся пространству, Берта делала пометки в блокноте и замеряла, где и как расставить мебель.

Наконец, все с удовлетворением распрощались и договорились продолжить работу через день, а в день грядущий Берта пригласила маляра красить дом и крышу и двух работников для покраски стены внутри.

Марта на многочисленные вопросы Берты по электронной почте неизменно отвечала: «Сделайте все по своему вкусу. Я видела результат вашей работы, и доверяю вам. Мне нужно, чтобы в доме было удобно, чтобы было достаточно света и пространства».

Берта с упоением заново создавала этот дом, мечтая сотворить из него настоящий очаг. О женихе Марта ничего не рассказывала, и Берта решила, что попробует угадать его вкусы, раз клиентка отказывалась давать ей такие сведения.

Казалось, она мало о нем знает. «Любит ли он читать? Скорее да, чем нет, но я не знаю, что именно. Музыкальные колонки? Нет, он предпочитает что-нибудь несовременное, старинное. Еще ему нравится сидеть в одиночестве, думать, писать». Берте показалось, она может догадаться, что нужно такому спокойному мужчине. Почему-то ей вспомнился Джонатан и глубокий взгляд его любимых глаз.

«Любимых? Почему любимых? Обычных глаз», – остановила себя Берта.

Ее помощники давно ушли, а она все сидела в пустом доме, задумчиво делая пометки: что нужно купить, сделать, привезти, заказать.

Легкий стук в дверь вывел ее из отрешенности. Она поправила бирюзовую рубашку, отряхнула джинсы и подошла к порогу. За дверью стоял улыбающийся Герберт и ее мама. Берта в изумлении смотрела на обоих:

– Мама, здравствуй! Почему ты мне не сказала, я бы тебя встретила!

Эленор игриво поправила волосы:

– Я хотела сделать тебе сюрприз. Герберт был так любезен, что встретил меня на станции. Я связалась с ним через фрау Матильду.

Герберт наслаждался недоумением Берты и улыбался:

– Берта, дорогая, закрывай дом и идем ужинать. Вид у тебя очень утомленный, – и Герберт помог ей запереть дом и взял за руку.

Берта совсем растерялась. Мама приехала в гости, а она весь день работала, и даже угостить дома нечем.

Герберт ласково погладил ее по щеке:

– Не волнуйся. Я сегодня рано освободился и приготовил домашнюю пиццу в печи. С грибами, томатами, ветчиной и домашним сыром.

Берта только сейчас поняла, как она проголодалась. Неужели она забыла пообедать? Похоже, так и есть.

Эленор с явным одобрением смотрела на Герберта. Он не мог не понравиться маме, как и всем женщинам вообще. Высокий и статный, надежный, с широкой доброй улыбкой. Берта догадалась, что он уже обрел в маме и союзника, и друга. Они втроем спустились по извилистой дороге вниз к домику Герберта. В темноте светлячками мерцали фонари и стрекотали сверчки.

Дом Герберта был небольшим, но добротным и крепким. Мастерская, где он вырезал скрипки, размещалась в одной из комнат, и согревающий аромат яблоневого дерева и свежей кудрявой стружки наполнял весь дом. Герберт был ловким хозяином: через несколько минут все трое угощались пиццей, и она была такой горячей и вкусной, что даже Эленор позабыла о своих элегантных манерах и уплетала ее с большим аппетитом.

Она любовалась дочерью: в Миттенвальде Берта заметно окрепла и приободрилась, с воодушевлением отдавалась дорогому сердцу делу. А какой у нее цвет лица! И Герберт смотрит на нее с таким восхищением и заботится о ней. Мама была счастлива за дочь, но от ее чуткого сердца не ускользнула едва заметная капля грусти в глазах Берты.

«Наверное, она просто утомилась. Поговорю с ней дома», – решила Эленор, отрезая себе третий кусочек пиццы.

Герберт увлеченно говорил, за окнами совсем стемнело, и горы казались в темноте сплошной крепостной стеной с высокими шпилями.

Берта благодарно обняла Герберта, когда он проводил дам до дома. Она постелила маме в гостевой комнате свежее, благоухающее сосновым ароматом белье и посидела с ней рядом в кресле с чашкой травяного чая.

Мама видела, что дочку клонит ко сну, и хотела отложить важные разговоры до завтра, но Берта сама потянулась к ней:

– Что мне делать, мама? Герберт так добр ко мне, он замечательный. Но я не чувствую к нему любви. Я скучаю по Джонатану.