Дом с вишневыми ставнями - [15]

К Берте вернулось самообладание:

– Я надеюсь, никто не пострадал? – участливо осведомилась она.

– Никто, милочка, никто!

Берта благоразумно сдержалась: «Никто! Разве это – никто?» – с любовью и жалостью осматривала она своего деревянного друга.

– Родители тех шалунов собрали деньги на ремонт ограды и окон, – торжественно передала ей пачку банкнот хлопотливая соседка. – Я так им и сказала: деньги на ремонт из воздуха не появятся, а мальчишки и без сладкого пока поживут! В детях нужно воспитывать ответственность, – и фрау Матильда смешно и гордо подняла голову.

«Она же мама нотариуса! Сложно спорить с тем, что он вырос ответственным человеком!» – подумала Берта и рассмеялась во весь голос. Ее смех солнечными бликами плясал по раскрытым чашам цветов и сломанной витой ограде.

«Наверное, перенервничала, – заметила про себя фрау Матильда. – Что же может быть смешного в том, чтобы жить без сладкого?» – в душе она уже жалела этих бедных деток, не зная о том, что сорванцы этим утром собрали

букеты с ее собственных клумб.

– А где мне найти хорошего рабочего, чтобы сделал все на совесть? – поинтересовалась Берта. – Я ведь никого здесь не знаю.

– Мы с мужем думали об этом. Все наши строители уехали в Мюнхен на крупную стройку. Давай сделаем так: ты пока отдохни, пройди в дом, разбери вещи. Дверь и окна целы, пострадал только внешний облик. А я вечерком зайду к тебе, и мы посоветуемся, как быть. И апельсиновый кекс принесу. Что-то шипит… Молоко убежало, негодное! До вечера, милая, с приездом!

И фрау Матильда, шурша юбкой, убежала в дом быстрее кипящего молока.

Берта глубоко вздохнула и задумалась.

«Пострадал только внешний облик». А может быть, и с ней произошло так же? После ее счастливой любви с несчастным концом она так поддалась унынию и отчаянию, что совсем перестала следить за собой.

Нет, все-таки тогда она изменилась не только внешне. Она была глубоко уязвлена, потеряна, несчастлива. Теперь прежняя уверенность в себе возвращалась к ней. Вместе с благодарностью Богу за встречу с Джонатаном. За способность любить.

Эта мысль уколола ее, как остро наточенный карандашный грифель.

Она все еще любит его! Она любит! И неважно, рядом он с ней или нет, она будет верна ему, пока это чувство живет в ней.

И Берта радостно впорхнула в свой милый истосковавшийся дом.

– Я тебе помогу, мой любимый дом. Я тебя восстановлю и успокою.

Берта поставила греться чайник и начала варить кофе. «Вот бы сейчас поболтать с фрау Матильдой, она так напоминает мне бабушку», – подумала она.

Видимо, аромат кофе имеет скрытую способность приглашать гостей. В перекошенную ограду кто-то сдержанно постучался. И это была не фрау Матильда.

Глава 19.

Отодвинув невесомую, как туман, занавеску, Берта увидела у ворот высокого молодого мужчину. Он был крепко сложен, держался непринужденно и казался обаятельным. Волосы у него были ежевичные, а глаза… Какие глаза?

«Какая разница, какие глаза!» – сурово оборвала себя Берта. С незнакомцами она привыкла держать дистанцию, и иногда казалось, что между ней и собеседником течет прохладная и вразумляющая, свежая горная река, и Берта всегда остается на другом берегу. «Буду вести себя прилично, – решила она. – Хотя неизвестно, что значит «прилично» в этом небольшом городке».

Твердым, резким шагом поравнявшись с калиткой, Берта поняла, как здесь было принято общаться. Незнакомец дружелюбно пожал ей руку, щедро и искренне улыбался, смеялся, жестикулировал и громко говорил. Голос у него был бархатный и обволакивающий, а глаза коньячные с янтарным ободком у зрачка. Все это Берта рассмотрела, не воспринимая, что он говорит.

– Так вот, – продолжал мужчина, – я как услышал эту

уморительную историю про быка, сразу предложил починить дом еще до вашего приезда, но соседи возразили, что, может, я что-то сделаю не по вашему вкусу. Вот я и ждал вашего возвращения. И, кажется мне, не напрасно, – вдруг добавил он притихшим голосом, переставая смеяться и с восхищением любуясь ее пшеничными волосами, собранными заколкой, и скромным платьем.

Берта смахнула с себя это непривычное для нее наваждение и уточнила:

– Простите, о чем мы говорили? Кстати, меня зовут Берта.

– Да, я знаю. То есть, приятно познакомиться, – смешался незнакомец. – А меня Герберт. Я родился здесь, в этом городке, и живу здесь всю жизнь. Я знал вашу бабушку Луизу, удивительная была женщина. И я люблю ее дом, то есть, теперь ваш дом. Позвольте мне привести его в порядок, – вежливо обратился он.

Берта заметила, что теперь не она, а он перешел на другую сторону горной реки, и ей от этого стало неуютно и зябко. Она приветливо улыбнулась, и река вместе со своими

бушующими потоками равнодушия унеслась прочь, словно

и н не появлялась.

– Я очень благодарна вам за то, что вы готовы помочь. Я совсем не знала, как решить это дело. Вы меня так выручите! А вы строитель? – улыбаясь, спросила она.

– Нет, я создаю скрипки. Наш городок славится своими скрипками на весь мир, и я один из тех скромных мастеров, которых никто не видит. Но я не против. Я чувствую себя частицей Миттенвальда и радуюсь, что его называют «скрипичным городком».