Дом с привидениями в Летчфорде - [11]

В случае смерти всех других детей, кроме сына, наследующего Фэри-Уотер, половина упомянутого годового содержания одномоментно выплачивалась упомянутой Мэри, которая, согласно воле капитана Джеффри Тревора, должна была жить в Фэри-Уотер, распоряжаясь всей обстановкой, за исключением серебра и картин.

Здесь мистер Хендерсон сделал паузу.

«Если учесть, что завещание составил Джеффри, оно могло быть и хуже», — подумал я.

— При одном обязательном условии… — продолжал поверенный, и тут я понял, что жало документа заключено в его хвосте.

Миссис Тревор имела право на упомянутые суммы лишь при одном условии: если она никогда не выйдет замуж. В противном случае она лишалась не только годового содержания и нескольких сот фунтов в год на воспитание несовершеннолетних детей, но и самих детей. Душеприказчикам предписывалось поместить их в надлежащие учебные заведения, прекратив всяческие сношения с матерью. К тому же миссис Тревор в случае замужества должна была покинуть Фэри-Уотер.

Там были и другие пункты, которые я забыл, несущественные детали, вроде пятидесяти гиней мистеру Хендерсону и мне. Слушая недвусмысленный приговор, обрекавший миссис Тревор на вечное вдовство, я поглядел на нее и заметил, что парфянская стрела, пущенная почти что с того света, попала в цель.

Если моя кузина и не совсем разобралась в тонкостях оставленного мужем завещания, она прекрасно поняла, что эта оговорка ставит непреодолимую преграду между ней и человеком, которого она, быть может, встретит и полюбит когда-то в будущем.

Тем не менее, она не проронила ни слова. Когда, закончив чтение, мистер Хендерсон спросил, ясен ли ей смысл документа, она ответила:

— По-моему, да, — тем сдержанным, угнетенным тоном, который она усвоила в последние годы и от которого только начала отвыкать.

— Если вам не все понятно, я могу объяснить.

— Благодарю вас, понятно, — ответила она. — Затем, после минутной паузы. — Надеюсь, я вам больше не нужна.

При этих словах мистер Хендерсон встал и поклонился. Когда я распахнул перед нею дверь, она не взглянула на меня. Она упрямо опустила голову, как некогда весенним ясным утром в Уинчелси.

«Интересно, вспоминает ли она сейчас тот день?» — подумал я, глядя, как она медленно пересекает холл и входит в маленькую комнату, которую предпочитала всем другим.

— Боюсь, миссис Тревор очень расстроена, — сказал мистер Хендерсон, когда я снова занял свое место у камина. — Какое жестокое завещание!

— Жаль, что мы не можем бросить его в огонь, — заметил я, тоскливо глядя на пылающие угли.

Мистер Хендерсон схватил завещание, словно испугался, что я осуществлю свое намерение.

— Джеффри всегда был негодяем, — продолжал я, делая вид, что не заметил его жеста, — и до конца остался верен себе.

— Миссис Тревор расстроилась сильней, чем я ожидал, — сказал мой собеседник. — Мне казалось, она не из тех женщин, что лелеют мысль о новом браке, во всяком случае в первые дни вдовства.

— Она никогда не лелеяла подобных мыслей, — ответил я решительно.

— Не удивительно! Муж не позволял ей и двух слов сказать ни с одним мужчиной, кроме меня.

Что-то в его словах меня покоробило.

— Прошу прощения, мистер Хендерсон, — сказал я с некоторым нажимом. — Я сам не раз обменивался с ней не только двумя словами.

— Ну конечно! Конечно! Я имел в виду и кроме вас.

Хотя я смертельно боюсь всего, что связано с женщинами, меня возмутило, что мистер Хендерсон отозвался обо мне, как человеке, которого можно в подобных обстоятельствах не брать в расчет.

Я взглянул на него, и у меня зародилось подозрение, что будь завещание иным, то мистер Хендерсон, возможно, вознамерился бы жениться на вдове. Он был моложе меня и гораздо привлекательней. А миссис Тревор могла и не заметить, что ему недостает je ne sais quoi[9] — того, что отличает людей, привыкших вращаться в хорошем обществе.

Но теперь, слава Богу, мне было незачем тревожиться по поводу мезальянса. Возможно, нашелся бы какой-то человек, готовый отказаться от денег, чтобы назвать ее своей женой, однако она никогда не бросит детей.

Я откровенно высказал эту мысль мистеру Хендерсону, который ответил, что я совершенно прав. И все же он еще раз намекнул, что удивлен тем, как миссис Тревор восприняла известие.

— Уверяю вас, — сказал я, — она огорчена не тем, что лишена возможности выйти замуж. Ее расстройство вызвано другой причиной.

— Как ни возьми, дело скверное, — заметил он, натягивая перчатки, застегивая пальто и выпивая одну за другой две рюмки мадеры перед тем, как выйти на холод. — Я перевидал на своем веку немало неудачных браков, мистер Тревор, и я предпочел бы видеть одну из своих дочурок в монастыре или в могиле, чем замужем за человеком, вроде вашего покойного братца.

— Вы, вероятно, выражаетесь фигурально, — заметил я, — у вас же нет детей.

— Это у меня-то нет! — воскликнул он. — Да у меня целая дюжина ребятишек обоего пола, а некоторые даже ростом с миссис Тревор.

— Я и не знал, что вы женаты! — воскликнул я.

С минуту он глядел на меня и вдруг залился звонким смехом, но тотчас опомнился.

— Тысяча извинений, я забыл, совсем забыл. Если миссис Тревор случайно услышала меня, то передайте ей, я не хотел ее обидеть. — Он так настойчиво пытался убедить меня в своем глубоком сожалении и отсутствии дурных намерений, что не меньше минуты продержал без шляпы на сыром ветру.