Дом с привидениями - [12]

– А кто это?

– Не знаю. – Тетушка спустилась на несколько ступенек и остановилась. – То ли дед, то ли прадед моего покойного мужа. Он умер молодым, но наверняка успел прославиться, раз его портрет писал знаменитый Карло Паоло, когда путешествовал по стране!

Анна первый раз в жизни слышала о Карло Паоло, но вежливо кивнула головой.

– Налюбовалась? Иди сюда. Уже поздно. Пора спать.

Поздно? Девочка обернулась на окошки. Они с тетей Маргаритой провели в почтовой карете почти всю ночь – Анна спала, положив голову на колени своей новой родственнице. Остановились только часа в два на небольшом ямском дворе, где путешественницы дождались рассвета. Утром они пересели в другую карету, тряслись в ней еще восемь с половиной часов, если не считать двух небольших остановок. Выйдя на станции, путешественницы пообедали в привокзальном трактире, немного отдохнули и наняли извозчика – Дебричев был городком побольше, чем родной для Анны Реченск, и пешком дойти с одного края города до другого было слишком тяжело – тем более с большим чемоданом и коробкой. Сейчас было только часов шесть пополудни. Спать, когда на улице еще светло?

– Я не хочу спать. Я хочу есть.

– Ох уж эти дети! Вечно хотят есть… Мы же два часа как пообедали! Хорошо. Чай. Мы выпьем чай. С печеньем! – Последнее слово тетя Маргарита произнесла таким тоном, словно отдавала приказ невидимому слуге.

Громко, как будто на нее резко опустили что-то тяжелое, скрипнула одна ступенька. Затем – вторая, чуть ниже ее. Потом – третья. Анна попятилась.

– Не обращай внимания. Дом старый. Тут то и дело что-то скрипит и трещит. Ты привыкнешь. Он не такой ветхий, как тебе кажется! Поднимайся живее! До того как выпьешь чаю, ты должна осмотреть свою новую комнату!

Скрип замер где-то на третьей ступеньке снизу. Прижимая к груди сумку с книгами, Анна стала тихо подниматься вверх по лестнице. На той самой ступеньке она остановилась. Тихо протянула руку вперед, провела ею в воздухе, надеясь нащупать… Что? Привидение?

Тетя презрительно фыркнула, и девочка, устыдившись своего поступка, в несколько прыжков одолела лестницу. За ее спиной опять скрипнули ступеньки.

Портрет молодого человека в старинной одежде еще несколько минут висел в темной передней, а потом сам собой растаял в воздухе.

Черно-рыжая кошка сидела на крыльце, обвив хвостом лапки, и вела себя чинно и благопристойно. И, может быть, поэтому большая серая крыса бесстрашно выбралась из высокой травы, подошла и села рядом на задние лапки. Несколько секунд внимательно смотрела на кошку, а потом начала лихорадочно умываться. Кошка смотрела на крысу с ленивым презрением во взоре.

Громко каркнула ворона, перелетая с дерева на перила крыльца. Сорока не присоединилась к ним – она перелетела на одно из растущих у калитки деревьев, выбрав наблюдательный пункт, чтобы удобнее было смотреть за окружающим. Громко крикнула, качнув хвостом.

– Ну, сестр-ры, – мурлыкнула кошка, – и что вы р-рассмотреу-ули?

– Ничего, – пискнула крыса, намывая мордочку.

– Пр-релестно! Пр-релестно! – Ворона прошлась по перилам, уронила черно-зеленую кляксу.

– Неу-р-рвы? – протянула кошка.

– Ничего-ничего. – Крыса перестала мыть мордочку и стала двумя лапками яростно скрести шубку на боку. – Слишком мелкая…

– На себя посмотр-ри! – каркнула ворона.

– Выур-растет, – заурчала кошка. – Все были таким-ми…

– Долго ждать! – пискнула крыса. – И она совсем неуч… Не умеет видеть. Не умеет слышать.

– Выы-ыучится… Мне нр-равится. Хор-рошая.

– Выучим! – каркнула ворона.

– Да-да-да-да! – напомнила о себе сорока из ветвей.

– Ничего-ничего, – в третий раз пискнула крыса и принялась вылизывать свой живот. – Вот увидите! Ничего у вас не получится!

И поскорее шмыгнула в траву, пока кошка и ворона не накинулись на нее и не начали трепать. Сорока насмешливо застрекотала, скача с ветки на ветку своего наблюдательного пункта.

– М-может, нанесем-м визит? – Помолчав, кошка подняла переднюю лапку и лизнула ее несколько раз.

– Пор-ра? – Ворона стукнула клювом по перилам.

– Вот еще! – возмущенно пискнули из травы.

– А по-м-моему, стоит, – муркнула кошка. – Заодно и р-рассмотр-рим…

Сорока застрекотала, но не насмешливо, а тревожно, подавая сигнал опасности, и, снявшись с места, полетела к ивам, росшим за заборчиком у берега речки. Со стороны могло показаться, что там находится ее гнездо, но ни на одном из деревьев не виднелось сорочьего шара[1]. Ворона проворно спрыгнула с перил, прячась на крыльце. Крыса затаилась в траве. И только кошка осталась сидеть неподвижно, щуря оранжевые глаза и глядя вдаль. Люди редко замечают кошек, особенно если они не черные.

Мимо прошел человек. Обычный молодой человек, на первый взгляд такой же, как все люди. Но что-то в нем было странное. Осторожность не повредит. Мало ли кто тут ходит. Все люди разные. А этот еще и незнаком – кошка помнила всех, кто жил на этой улочке. На городской окраине все друг друга знают. А этот не только чужак.

Молодой человек шел по тихой улочке провинциального городка. Улочка – как улочка, с теснящимися справа и слева двух– и одноэтажными домами, возле которых раскинулись палисаднички. Несколько минут назад он сошел с проезжавшей мимо почтовой кареты, которая, не заезжая в город, продолжила свой путь дальше, избавившись от единственного выходящего здесь пассажира. Шел от окраины к центру в поисках гостиницы для приезжих или маленького домика, где можно снять комнату. Человек был привычным путешественником. Ему не раз приходилось покидать насиженные места, чтобы отправляться в дорогу, и опыта ему было ни занимать. Он даже заметил крадущуюся по пятам кошку черно-рыжей масти, но решил пока не обращать на нее внимания. Присмотрится потом, если заметит, кто кошка впрямь ведет себя странно.