Дом с характером - [52]
Тут позади нее раздался оглушительный стук копыт, смешанный с каким-то рокотом и гулкими криками: «Дорогу! Дорогу!»
Чармейн оглянулась и обнаружила, что улица забита всадниками в какой-то форме, которые скакали так быстро, что уже настигали ее. Пешие прохожие попрятались в лавки или вжались в стены по обе стороны улицы. Чармейн развернулась, чтобы подхватить Потеряшку. Она споткнулась о чье-то крыльцо и примяла коленом мешок с едой, но успела поймать Потеряшку и не уронить при этом мешок. Сжав в охапке Потеряшку и мешок, она прижалась спиной к ближайшей стене, а мимо носа у нее пронесся лес лошадиных ног и человеческих сапог в стременах. За ними галопом мчалась целая кавалькада коней — вороных, холеных, в кожаной сбруе, — а над их спинами щелкал кнут. Следом прогромыхала огромная разноцветная карета, сверкающая стеклом, золотом и яркими гербами; на задке ее колыхались два лакея в шляпах с перьями. Следом за каретой оглушительно прогрохотала галопом вторая вереница всадников в форме.
Но в конце концов они все миновали Чармейн и скрылись за ближайшим поворотом. Потеряшка заскулила. Чармейн привалилась к стене.
— Это еще кто? — спросила она у женщины, прижавшейся к стене рядом с ней.
— Это — кронпринц Людовик, — отвечала женщина. — Едет, наверное, с визитом к королю.
Она была светловолосая и с яростью во взгляде и чем-то слегка напомнила Чармейн Софи Пендрагон. К себе она прижимала маленького мальчика, который напомнил бы Чармейн Моргана — если бы производил хотя бы какой-нибудь шум. Мальчик побелел от испуга, и Чармейн подумала, что и сама выглядит примерно так же.
— Выдумал тоже — так нестись по такой узкой улице! — сердито выпалила Чармейн. — Чудом никого не задавили! — Она заглянула в мешок, обнаружила, что ватрушка сломалась и сложилась пополам, и рассвирепела от этого еще пуще. — Не мог, что ли, проехать по набережной — там шире?! — сказала она. — Он что, вообще о людях не думает?
— Не больно-то, — отозвалась женщина.
— Жуть берет, как подумаешь, что будет, когда он станет королем! — продолжала Чармейн. — Король из него выйдет просто ужасный!
Женщина посмотрела на нее со странной многозначительной усмешкой.
— Ты этого не говорила, я этого не слышала, — заявила она.
— Почему? — спросила Чармейн.
— Людовик не любит, когда его критикуют, — сказала женщина. — А выразить эти чувства ему помогают лаббокины. Лаббокины — слыхала, девочка? Надеюсь, кроме меня, тебя никто не слышал. — Она перехватила мальчика поудобнее и ушла.
Чармейн думала об этом, пока брела по улице с Потеряшкой под мышкой и тяжелым мешком в другой руке. Оставалось, пожалуй, только уповать на то, что ее король — Адольф Десятый — проживет еще долго-долго. А иначе придется устроить революцию, думала она. Мамочки, какой долгой кажется сегодня дорога до дома дедушки Вильяма!
Однако в конце концов она все же добралась туда и с облегчением плюхнула Потеряшку на садовую дорожку. Питер оказался дома, в кухне, — он сидел на одном из десяти мешков с грязным бельем и хмуро глядел на большой красный кусок сырого мяса на столе. Рядом красовались три луковицы и две морковки.
— Не знаю, как это приготовить, — сказал он.
— И не нужно, — сказала Чармейн и сгрузила на стол свой мешок. — Я сегодня заходила к отцу. А тут, — добавила она, выуживая из мешка обе тетрадки, — рецепты и чары к ним.
Тетрадкам досталось даже больше, чем ватрушке. Чармейн вытерла их о юбку и протянула Питеру.
Питер невероятно оживился и соскочил с мешка с бельем.
— Вот это дело! — похвалил он. — А мешок с едой — еще лучше!
Чармейн достала сложенную ватрушку, смятые пирожки и сплюснутые булочки. В креме на торте, который лежал на самом дне, виднелась вмятина в форме коленки, а некоторые пирожки от него подмокли. От этого Чармейн с новой силой разозлилась на принца Людовика. Пытаясь сложить пирожки из разрозненных кусков, она рассказала Питеру, как все было.
— Да, мама говорит, у него задатки настоящего диктатора, — сказал Питер — несколько рассеянно, так как он углубился в тетрадки. — Говорит, она именно поэтому решила уехать отсюда. Эти чары — ты знаешь, когда их полагается насылать, до того, как готовить, или во время, или после?
— Папа не сказал. Сам разберешься, — сказала Чармейн и направилась в кабинет дедушки Вильяма найти себе почитать утешительную книгу.
Читать «Волшебный посох» было интересно, но от него казалось, будто мысли раскалываются на тысячу кусочков. От каждой ветви посоха отпочковывалось еще по двенадцать ветвей, а от каждой из них — еще по двенадцать. Еще немного, и я сама превращусь в дерево, думала Чармейн, роясь на полках. Она выбрала книгу под названием «Путешествие мага», так как понадеялась, что это приключенческий роман. Так в некотором смысле и оказалось, но очень скоро Чармейн обнаружила, что это подробнейший отчет о том, как один волшебник шаг за шагом осваивал свое искусство.
