Дом проклятых душ - [28]

Мавра от его крика вздрогнула, резко повернула, врезалась в трубу – метла и сломалась.

Ведьма рухнула на землю рядом с Антипом и только открыла рот, чтоб его проклясть самым крепким проклятием, как он пал ей в ноги и взмолился о прощении.

А надо сказать, что был Антип собою очень пригляден, да только горделив и заносчив. Многие девки да бабы на него смотрели с восхищением. Ни на одну деревенскую девку и не косился – все они для него слишком просты были. С бабами гулеванил – что да, то да, но лишь бы плоть потешить. Тех женок особенно жаловал, у кого мужья в отхожий промысел недалеко отправлялись да порою домой наведывались. Тогда, если зачреватеет сударушка Антипа невзначай, всегда можно его приплод выдать за дитятко законное. Никаких свар, никаких скандалов, никаких разозленных мужей, которые начнут за неудачливым колдуном с кольем и дубьем гоняться…

Но таких роскошных красавиц, как Мавра, он в жизни не видал! Страх его унялся, а естество снова разгорелось. Пустил он руки в ход, лапнул ведьму покрепче, словно простую бабу. Мавра сначала удивилась, хотела его оттолкнуть, однако передумала.

– Ну что ж, – говорит с улыбкой, – собою ты пригляден, уд у тебя, вижу, удался – отчего бы не пошуровать в моей печурке твой кочережкой?

Мавра задрала свою рубаху, плюхнулась на траву – и ноги врозь. Антип мотузок [12] от своих портов распустил быстренько – и пошло да распошло меж ними дело плотское!..

Но, хоть Антип с одного раза не унялся, Мавра его больше к себе не подпустила.

– Дело сладкое, хмельное, да время не ждет, – сказала она строго. – Пора мне на Лысую гору лететь.

– Возьми меня с собой! – взмолился Антип.

Посмотрела на него Мавра задумчиво.

– Из-за тебя метла моя сломалась. А встречу с господином нашим я никак не могу пропустить… Значит, ты мне поможешь до него добраться.

– Как это? – удивился Антип.

– Сейчас узнаешь! – засмеялась Мавра, схватила обломок своей метлы, тряхнула помелом над Антипом, обрызгав его зловонными обжигающими каплями, а потом с необыкновенным проворством вскочила ему на спину.

Антип и ахнуть не успел, как ноги его оторвались от земли и неведомая сила подняла его в высоту. Он с перепугу шевелил руками и ногами, как будто плыл в большой и неизмеримо глубокой воде.

Покосившись вниз, он увидел под собой заросли травы, а потом сверкнул какой-то ручей, и не сразу понял Антип, что это не трава, а лес, не ручей, а река. Потом реки, леса, озера – они казались с высоты не больше луж! – замелькали с необыкновенной быстротой. Звезды на небе сливались в один поток, лунный свет казался сплошной белой пеленой. Ветер бил Антипу в лицо, вышибая слезы…

Он не знал, сколько длился чародейный полет. Помнил только, как сжимали его спину ноги Мавры да как охаживала она его помелом, которое по-прежнему сыпало вокруг капли раскаленного ведьминского варева.

И вот наконец повлекло Антипа вниз, и плюхнулся он в густую траву. Перед ним возвышалась гора, на которой не росло ни одной травинки, ни одного куста, ни одного дерева. Вспомнил он рассказы, будто сам Илья-громовник мечет молнии в места скопления нечистой силы, оттого и выжгло поверхность этого холма так, что она напоминала лысину. Оттого и название – Лысая гора – взялось.

Ох, что там творилось! Кто-то огромный, рогатый и козлоногий восседал на самой макушке горы на каменном троне, а вокруг горели костры, освещая пляшущих мужчин и женщин. Были они совершенно нагие. Вот и Мавра, сорвав с себя сорочку, отшвырнула ее и, оставшись в чем мать родила, кинулась в толпу.

Антип хотел было последовать за ней, однако Маврина сорочка, коснувшись его тела, сделала его недвижимым, поэтому он мог только смотреть на дьяволобесие, которое перед ним творилось, глазам своим не веря, потому что этакое бессоромство наблюдал впервые в жизни.

То и дело падали в траву ведьмы и колдуны, сношаясь между собой почем зря, однако несколько женщин не участвовали в этом свальном грехе, а смиренно преклонили колени пред троном сатаны. Он долго рассматривал каждую из них, а потом поманил к себе одну. Антип узнал Мавру! Сатана взгромоздил ее себе на колени и слюбился с ней столь бурно, что она принялась громко кричать и вопить то ли от боли, то ли от наслаждения.

Наконец сатана отпустил ее и сделал знак остальным женщинам, желающим его ласки, разойтись. Они разбежались в разные стороны и скоро нашли утешение в объятиях других участников шабаша. А Мавра, поцеловав мохнатые ноги сатаны, побрела, шатаясь и едва не падая, к Антипу.

Знать, хорош кочегар оказался сатана!

Сдернула она с Антипа свою сорочку, надела ее и, с видимым трудом оседлав своего летучего «коня», хлестнула его помелом и пустилась в обратный путь, в Завитую.

К концу Антип был до того измучен, что на землю не опустился, а свалился мешком. Мавра рассердилась:

– Что ж ты хилый такой? Только бабу горазд валять, а колдовское дело делать – кишка тонка? Иди отсюда, пока цел, пока я не рассерчала да не обратила тебя в мешок с отрубями! Только потому и щажу, что ты мне еще пригодишься.

С этими словами она подобрала обломки метлы, плюнула сердито в сторону Антипа и ушла к себе в избу, да еще дверь изнутри засовом заложила. Антип хотел было в окно заглянуть, однако Мавра, видать, своим ведьмовством дом оградила, потому что и близко Антип подойти не смог – его какая-то сила прочь отбрасывала.