Дом призрачных лиц - [25]

Шрифт
Интервал

Я пробежала длинным коридором до черной лестницы и быстро поднялась на последний этаж. Здесь мне пришлось остановиться: отсюда, изнутри, я не сразу смогла определить, где находится комната, из окна которой выглядывала девушка.

Стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь моим тяжелым дыханием. Я осмотрела две комнаты и, наконец, в третьей обнаружила то, что искала, – узкое окно, из которого открывался вид на дорожку, по которой мы только что шли.

Это была тесная кладовая, заваленная старыми пыльными коврами и сломанными стульями. У стены стоял стол, у которого недоставало ножки. Я отодвинула занавеску, и в комнате стало достаточно светло, чтобы убедиться: никого, кроме меня, здесь нет.

Я еще раз выглянула в окно. Без сомнения, это была та самая комната, но женщина, которая здесь была, очевидно, успела скрыться.

Я не стала осматривать оставшиеся комнаты на третьем этаже, зная, что большинство из них заперты, и спустилась этажом ниже. Там, выходя из очередной комнаты, я встретила Алвину, которая не замедлила поинтересоваться, что я здесь разыскиваю.

– Пойдем в мою комнату, – предложила я. – Произошло нечто невероятное, и тебе необходимо об этом узнать.

– Да, конечно, – несколько озадаченно сказала Алвина и заметила: – На тебе лица нет, моя дорогая.

Мы пришли в нашу с Тео спальню и сели в кресла. Не будучи уверенной в том, как мне предварить свой рассказ, я решила начать с главного:

– Несколько минут назад, возвращаясь с реки, я заметила, что из окна, расположенного как раз под фронтоном, за мной кто-то пристально наблюдает. Ты знаешь, какое окно я имею в виду?

– Да, конечно, это окно кладовой.

– Так вот; я увидела молодую – примерно моего возраста – женщину в белой шляпе. Мы не заметили бы ее, если бы свет…

– «Мы»? Ты была не одна?

– Со мной была Сара Ситон – мы встретились у реки и возвращались вместе. Сара сказала, что узнала в женщине Роуз. По крайней мере, она была очень похожа на Роуз.

– Роуз?! Не может быть! Она пропала много лет назад, и я, например, потеряла всякую надежду когда-нибудь увидеть ее живой.

– Я могу ручаться лишь за то, что в окне была молодая женщина. Но Сара утверждает, что это была Роуз.

Алвина поднялась с решительным видом.

– Мы должны обыскать весь дом. Хотя я уверена, что Сара ошиблась. Должно быть, за вами подсматривала одна из любопытных служанок. Я, разумеется, опрошу их всех, но сомневаюсь, что кто-нибудь признается. А Роуз – нет, моя дорогая, это невозможно.

– Но почему же? Нет ни одного свидетельства ее гибели. По крайней мере, я о таковых не слышала.

– Но чтобы Роуз вернулась после столь долгого отсутствия подобным образом – тайно, скрываясь в пустых комнатах! Мы любили ее, как родную сестру, и она это знала. Если бы случилось чудо, и Роуз вернулась живой спустя много лет, она сразу пришла бы к нам.

– Но кто-то ведь там был. Нам не могло показаться – мы видели ее обе.

– Это мы постараемся выяснить.

Алвина первой вышла в коридор и едва не столкнулась с Бесс.

– Едва нашла тебя, Алвина, – сказала та, отдуваясь. – Ты обещала помочь мне с отделкой платья…

– Сейчас не время, – остановила ее Алвина. – Только что в окне наверху Нэнси видела девушку, похожую на Роуз.

– Роуз?! – вскричала Бесс. – Как, ведь она же…

Она внезапно закатила глаза и упала без чувств с неожиданным для ее тучного тела изяществом.

– О Господи, лучше бы я ей ничего не говорила, – покачала головой Алвина. – Пожалуйста, Нэнси, помоги мне приподнять ее. Карла, Карла, принесите скорее нюхательную соль!

Мы подняли Бесс и отнесли ее в спальню, что стоило нам немалых усилий. Хотя мое внимание было поглощено другим, я не могла не отметить богатства обстановки. Мы положили Бесс на кровать. Вбежала Карла с флаконом нюхательной соли. Алвина поднесла бутылочку к носу Бесс и держала, пока та не пришла в себя. Едва это произошло, Бесс быстро, взахлеб заговорила:

– Это не могла быть Роуз. Она давно мертва – мы все уверены в этом!

– Хорошо бы тебе научиться держать себя в руках. Тогда бы ты выслушала все до конца и, может быть, повременила падать в обморок, – сердито сказала Алвина.

– Но ты сказала, что Нэнси видела Роуз.

– Я сказала, что женщина, которую видела Нэнси, была похожа на Роуз.

– Но ведь Нэнси даже не знает, как она выглядела, – недоуменно сказала Бесс и с удивлением воззрилась на меня.

– Мы шли по дороге с Сарой Ситон, – мягко сказала я, опасаясь привести в еще большее замешательство бедную женщину, оказавшуюся столь пугливой в отличие от своей твердой и решительной сестры. – Мы увидели в окне женщину, и Сара сказала, что она похожа на Роуз.

– Роуз давно уже нет в живых.

– Однако тело ее не найдено, – отозвалась Карла.

– И скорее всего никогда не будет найдено, – добавила Алвина. – Но если бы Роуз была жива, она ни минуты не стала бы скрываться от нас.

– По дому бродит призрак, – зловещим голосом предположила Карла. – По проклятому дому, в котором обречены найти свою смерть молодые жены Мэртсонов.

– Прекратите, Карла! – повысила голос Алвина. – Вы хотите, чтобы я вас уволила?

– Вы не сможете этого сделать, – спокойно парировала Карла. – Экономкой меня назначили не вы, а старый мистер Мэртсон.


Рекомендуем почитать
Старая мельница

Из сборника «Замок в лунном свете»С того момента как Сюзанна с мужем появляются в Данвиче, их окружает атмосфера напряжения и тревоги. Невидимые тени сгущаются над их головами в предвосхищении решающего часа: последний отпрыск проклятого рода вернулся к месту проклятья.


Комната в башне

Печальная мелодия скрипки плывет над болотистыми равнинами Девоншира. Рваная дымка утреннего тумана обнажает древние стены кельтских замков, хранящие тайны прежних обитателей. Приглашение давать уроки музыки приводит Ванессу Оршад в уединенное поместье Лонг Барроу, после стремительной лондонской жизни предстающее оазисом аристократических условностей и возвышенной любви.


Поместье потерянных грез

Словно недобрый рок преследует семейство ван Дорнов, пользующееся дурной славой в округе. Тяжелая болезнь дочери лишь добавляет угрюмости характерам обитателей поместья. Анджела Вингейт приезжает, чтобы заменить пропавшую несколько недель назад гувернантку, и с первых же шагов ее окутывает атмосфера враждебности и неопределенности. Попытки помочь больной наталкиваются в лучшем случае на безразличие, но это — единственный путь к разрешению тайны.