Дом паука - [43]
— Ed dounia ouahira, — вздохнул он. — Жизнь — трудная штука.
Он выглянул во двор: дождик совсем перестал, и туман начал таять в солнечных лучах. Амар решил выбраться в город, но, когда он встал и собрался идти, раздался голос матери:
— Не надо бы тебе сегодня выходить. Дурной день.
Амар с надеждой посмотрел на отца.
— Пусть идет, — сказал старик. — Он не женщина. Завтра будет и того хуже.
— Я боюсь, — жалобно сказала мать.
Амар улыбнулся.
Глава тринадцатая
Он шел по улице, и при каждом шаге ноги его утопали в грязи; под навесами подсохшая глина толстым слоем лежала на земле. Над кучами рыбьих голов и ослиного помета вились стаи мух, с жужжанием они черным облаком поднимались вверх и тут же садились обратно. Что проку в том, если у тебя есть дар, барака, и ты не похож на остальных, если ничем не можешь помочь своему народу? Что-то ужасное должно случиться — в этом он был уверен, — но от этого знания было не много пользы. Напряжение, тянувшееся так долго, наконец должно было разрешиться, вот-вот земля оросится кровью. И никто не хотел избежать этого: напротив, люди жаждали зрелища, даже если прольется их собственная кровь.
Ставни на фасадах всех лавок были закрыты наглухо, двери — на засовах. Короткие пустынные переулки казались раскаленными. Неожиданно, как тень, торопливо мелькал прохожий, и было слышно, как шуршат его одежды. «Словно поздней ночью», — подумал Амар. Внезапно он застыл на месте. Длинная безлюдная Сук Аттарин, усеянная тысячами бледных квадратиков блеклого света, падавшего сквозь решетки над головой, напоминала пересохшее русло реки, уходившее в пыльную даль. Как и прежде, воздух здесь был пропитан запахом пряностей, но тысячи светлых квадратиков, которые раньше скользили бы по сотням джеллаб и хаиков, обладатели которых бродили под решетчатыми навесами, теперь лежали на земле неподвижным, правильным узором.
С улицы слева, где находились конторы законоведов, доносилось протяжное нытье нищего. Вновь и вновь доносились одни и те же слова. «Бедняга, — подумал Амар. — Сегодня точно останется голодным». Он двинулся дальше, уже не так бесцельно, как раньше, словно стал получать от блужданий какое-то удовольствие. Улочка свернула налево, стала еще уже и вывела Амара на крохотную площадь, по всему периметру которой располагались лавочки, где студенты Каруина покупали учебники. Голос попрошайки был по-прежнему отчетливо слышен. Амар повернул обратно и вниз — по переулку, где, как ему казалось, должен был сидеть нищий, но наткнулся на него чуть дальше. Тот привалился к стене, сжав одной рукой грубый посох и протяжно выводя свою бесконечную песню; лицо его с двумя кроваво-красными провалами вместо глаз было обращено вверх, к несуществующей толпе. Это был еще молодой человек с густой черной остроконечной бородой и ослепительно белыми зубами. Амар остановился, окинул нищего внимательным взглядом. Кто-то дал ему на удивление новую джеллабу, из-под которой торчали неописуемого вида лохмотья, а чалма вся пожелтела от пыли. С той стороны, откуда пришел Амар, вдруг, заглушая пронзительный тягучий напев нищего, донесся гул голосов и крики. Пока Амар решал, идти ли ему навстречу крикам или, наоборот, прочь от них, он понял, что они стремительно приближаются и что к ним примешиваются вопли, обычно сопровождающие уличные потасовки. На миг ему показалось, что лучше всего будет подойти к нищему, сорвать с него чалму, надеть, чтобы она прикрывала лицо, и усесться рядом. Но тут же ему пришло в голову, что слепой не сразу поймет, в чем дело, и, когда толпа окажется совсем близко, будет еще требовать объяснений. Так что Амар быстро вскарабкался по фасаду одной из лавок, опираясь на железные скобы босыми ногами. Ему стоило немалых усилий взобраться на крышу, потому что уцепиться было практически не за что, однако он проделал все быстро и бесшумно. Здесь, как и на других бесформенных крышах домов вдоль улочки, были свалены пустые картонные коробки, остовы сломанных кроватей, бумаги и тряпье. С одной из соседних крыш на него недружелюбно глядел тощий кот, развалившийся на груде рваных циновок. Амар осторожно лег и, спрятав голову за дырявым корытом, глядел из-за своего укрытия на улочку.
Вскоре показалась толпа, вздымавшая вокруг себя облака пыли. Около двадцати молодых людей довольно быстро двигались вперед тесной группой; в их кольце, изо всех сил стараясь вырваться наружу, подгоняемые пинками и тычками, спотыкаясь, шли двое крепко сложенных
