Дом на краю ночи - [129]

В поисках подруги Кончетта вышла на площадь, где из динамиков неслась музыка, а стулья перед сценой были перевернуты, и в изумлении замерла, не понимая, что творится. Банк на другой стороне площади был залит светом, его раздвижные двери стояли нараспашку. Внутри за стойкой сидел Бепино.

Первыми войти внутрь решились вдовы Комитета святой Агаты, остальные потянулись следом. Подталкивая друг друга, все еще мокрые от дождя люди обступили желтую стойку.

— Так, что все это значит, Бепино? — закричала Валерия. — Вы открылись посреди ночи, да еще в такой праздник?

— Банк открылся всего на несколько часов, — торжественно ответил Бепино. — Мне поручено сообщить, что вы получите назад свои деньги. Все деньги, которые вы храните на счетах в банке.

— Банк же обанкротился, — удивилась Кончетта. — Как можно все вернуть обратно?

— Да, банк объявлен банкротом. Но вы получите свои деньги, как мы обещали.

Но кто взял на себя выплату вкладов? Вдовы, оставив расспросы на потом, выстроились в очередь.

— Это что, тот иностранный банк? — не унималась Кончетта. — Объясни толком, Бепино. Это они?

— Нет, не они.

— Тогда кто? Кто-то из иностранцев решил облагодетельствовать наш остров?

Бепино качнул головой, как бы говоря: ну кому это нужно?

— Я знаю, кто это! — воскликнула Агата-рыбачка. — Тот, кто подбрасывал деньги под наши двери, тот, кто подарил ‘Нчилино черепицу для крыши, а Маттео — лодочный мотор.

— Святая Агата! — выдохнул кто-то из стариков.

Тут с улицы донесся звук мотора — это прикатила на пикапе Мария-Грация. Она остановилась под пальмой. Кончетта встревожилась, увидев, что подруга плачет.

— Что случилось, Мариуцца?

Агата-рыбачка, даже не заметившая слез на лице Марии-Грации — мало ли влаги на острове, залитом дождем, — схватила ее за руку и потянула внутрь банка:

— Помоги нам разрешить загадку. Ты у нас знаешь все тайны. И должна знать, кто тут заделался благодетелем.

— Знаю, — всхлипнула Мария-Грация. — Il conte.

Уши у Бепино порозовели.

— Никто не должен об этом знать! — замахал он руками.

— Ну-ка, Бепино! — гаркнула Валерия. — Выкладывай правду!

— Я не могу, нельзя мне, — забормотал Бепино. Но кто бы посмел ослушаться самую старую жительницу острова? — Он прислал с Сантино Арканджело наличные деньги, чтобы раздать всем. Так, чтобы вы не лишились всего, пусть банк и прогорел.

— Но зачем? — поразилась Валерия.

— Да разве вы не хотите вернуть свои деньги?

Конечно, они хотели, но… il conte?

— Он же почти убил Пьерино, — непонимающе прошептала Агата-рыбачка. — Он же дурной человек. Не такой, как его отец. Он что, хочет загладить вину? Слишком поздно.

Внезапно Марию-Грацию захлестнуло столь сильное сочувствие к графу, что ей показалось — она вот-вот потеряет сознание.

— Он никогда не был таким плохим человеком, каким вы его считаете, — произнесла она. — Он не заслужил осуждения.

— Тебе лучше знать, Мария-Грация, — недоверчиво сказала Валерия. — А если он такой хороший, то почему ты таскалась к нему тайком, почему пряталась, как влюбленная девчонка?

Внезапно из-за спин вышел Роберт, которого прежде никто не заметил.

— Синьора Валерия, — сказал он, слегка задыхаясь, — в чем вы обвиняете мою жену?

Старуха смутилась. Никогда еще синьор Роберт не обращался ни к кому с такой страстью.

— Да ни в чем, — пробормотала она.

— Мариуцца, — Роберт взял Марию-Грацию за руку, — расскажи им правду.

— Граф болен. Он умирает, — сказала Мария-Грация. — Я навещала его, потому что ему нужна была помощь. У него нет семьи. Нет наследника. Он последний в роду. Ему некому оставить свое состояние, и все это сгинет — вилла, охотничьи угодья, банк, здания на площади, которые принадлежали его семье три столетия. Когда он вернулся на остров и понял, что в мире сгущаются тучи, то решил продать все, что у него есть, и помочь нам всем разобраться с нашими долгами. Возможно, так он хочет загладить свою вину за Пьерино, потому что одному Богу известно, как вы заставили его страдать. — Она замолчала.

— Продолжай, — сказал Роберт. — Продолжай.

— Это он придумал подкладывать дары тут и там: черепица, мотор, пачки денег — так, чтобы вы все решили, будто это дело рук святой. Но как он смог бы осуществить все это в одиночку, тем более что он прикован к постели? И как мог узнать, кто в чем нуждается, кому требуется помощь, если никто с ним не разговаривал — никто из вас и слова не сказал ему с тех пор, как умер его отец, вот уже пятьдесят лет.

— Но почему ты, Мария-Грация? — спросила Валерия. — Он мог попросить своего помощника Сантино или кого из приезжих.

— Нет, — понимающе качнула головой Кончетта, — ему нужен был человек, который знает беды всех и каждого. А с Мариуццей делятся обо всем на свете.

С детства Мария-Грация хранила чужие секреты, так повелось с того дня, когда она укротила дикарку Кончетту — добротой и стаканчиком limonata.

— Выходит, это все ты, синьора Мария-Грация? — почти испуганно спросила Валерия.

— Синьора Мария-Грация и я, — ответил вместо жены Роберт.

— И все-таки между ними что-то есть, — пробурчала старуха. — Что-то здесь нечисто. Ты бегала к нему еще до того, как начались эти неприятности с деньгами. Каждое воскресенье, я слыхала.