Дом на кладбище - [25]
«Мне иной раз начинает казаться, — признается она Эллен Насси вскоре после приезда, — что все мои идеи и чувства, за вычетом некоторых привязанностей (мы понимаем, о ком речь), в корне переменились: былого энтузиазма как не бывало, у меня стало гораздо меньше иллюзий. Сейчас мне необходимо активное усилие, цель в жизни. Ховорт кажется мне теперь таким заброшенным, далеким от мира; я больше не ощущаю себя молодой, мне скоро двадцать восемь, и, думаю, мне следует бросить вызов суровой реальности этого мира, как это делают другие…»
«Активным усилием», «вызовом суровой реальности» стало возрождение позапрошлогоднего проекта — открытие собственной школы, тем более что теперь у Шарлотты есть иностранный диплом о преподавании в пансионе «Эгер». Школы на дому, прямо в пасторате, что, естественно, обойдется семье гораздо дешевле. Патрик Бронте идею поддерживает, сестры преисполнены энтузиазма, Энн рвется обратно домой, Торп-Грин ей надоел, одно из стихотворений, которое она пишет в это время, так и называется «Домой» и кончается недвусмысленно: «Oh, give me back my HOME!»>21 В другом, написанном примерно в это же время, есть такие, созвучные строки:
To our beloved land I’ll flee,
Our land of thought and soul…>22
В этом сестры Бронте единодушны, с радостью под этими словами бы подписались — впрочем, под «beloved land» можно ведь понимать не дом приходского священника, а воображаемый Гондал, «любимую землю» Эмили и Энн. Эмили идея собственной школы тоже пришлась по душе — ей лишь бы из дома не уезжать; «Гондолских стихотворений» уже набралась целая тетрадь; преподавать в домашней школе Эмили не хочет, будет «организовывать учебный процесс». Места для учениц хватает: Энн и Брэнуэлл пока отсутствуют, и их комнаты свободны. Объявление написано и помещено в местную газету:
Учебное заведение мисс Бронте
Проживание и обучение юных леди
Наличие мест ограничено
Дом приходского священника
Ховорт (вблизи Бедфорда)
В число предметов входят:
письмо
арифметика
история
грамматика
география
вышивание
А также:
французский
немецкий
латынь
музыка
рисование.
Стоимость обучения — 35 фунтов в год
Пользование фортепиано — 5 шиллингов за три месяца
Стирка — 15 шиллингов за три месяца
Каждая юная леди обеспечивается простыней (одна), наволочками (две), полотенцем (четыре), десертной и чайной ложкой.
Все внушает оптимизм. Все, кроме одного: желающих учиться в «Учебном заведении мисс Бронте» не нашлось. Эмили не расстроена вовсе: она, как всегда, погружена в себя, увлечена своими стихами, Гондалом, домашним хозяйством, собаками, школа на дому в ее жизни мало что изменила бы.
«…Школы не получилось, — записывает она в дневнике в январе 1845 года. — И слава Богу, мне она совершенно не нужна, да и никому из нас тоже. Денег нам хватает, мы все здоровы — вот только у папы плохо с глазами, и у Брэнуэлла дела не ладятся, но мы надеемся, со временем и у них дела тоже пойдут на лад… И собой я довольна, полна энергии, не ленюсь, как раньше, научилась мириться с настоящим и в будущее смотрю без прежнего беспокойства, всего ведь себе все равно не пожелаешь…»
Шарлотта расстроена, но не сильно: теперь все время уходит у нее на переписку с Эгером. Переписка, однако, — слово неточное: пишет Шарлотта; по непроверенным сведениям, ее письма Эгер хранил, и они были изданы его дочерью Луизой в 1913 году. Эгер же упорно не отвечает, как видно, не хочет себя компрометировать, понимает, что, стоит ему хоть раз ответить, от писем Шарлотты не будет отбоя — беды не оберешься. Впрочем, даже если Эгер изредка Шарлотте и писал, то наверняка сдержанно, в нравоучительном тоне: «Не всякий вас, как я поймет…» Как бы то ни было, его письма, как уже отмечалось, не сохранились, иначе бы Элизабет Гаскелл в своей биографии наверняка их привела или хотя бы упомянула. Если они и были, Шарлотта, прежде чем выйти замуж, могла сама их уничтожить, или же после ее смерти сделал это за нее ее муж.
После возвращения из Брюсселя Шарлотта влюблена не на шутку. «Ни одна глупая любительница фантазий не объедалась так сладкой ложью, не упивалась отравой точно нектаром» — эти слова, сказанные про Джейн Эйр, вполне применимы и к ней.
«Нет мне покоя ни днем, ни ночью, — пишет Шарлотта Эгеру в январе 1845 года. — Если я засыпаю, мне являются кошмары, в них Вы всегда суровы со мной, мрачны, мной недовольны… Простите же, мсье, что пишу Вам снова. Моя жизнь будет непереносима, если я не попытаюсь облегчить себе страдания. Я знаю, Вы будете недовольны, когда прочтете это письмо, опять скажете, что я излишне эмоциональна, что у меня черные мысли и пр. Может, так оно и есть, мсье, я вовсе не пытаюсь оправдываться, я принимаю все Ваши упреки. Я знаю только одно: я не хочу лишиться дружбы моего учителя. Пусть лучше меня постигнут тяжкие физические страдания — лишь бы сердце не рвалось от горьких мыслей. Если мой учитель лишит меня своей дружбы, у меня не останется никакой надежды. Если же мне будет на что надеяться, если он даст мне надежду, хоть самую ничтожную, я буду рада, счастлива, мне будет, ради чего жить, трудиться…»
Влюблена покорно, даже униженно, так и хочется в контексте этого письма перевести французское слово ma?tre как «хозяин», а не как «учитель» — Шарлотта целиком во власти мэтра, своих чувств к нему. И она это сознает, в одном из писем Эгеру прямо об этом пишет:
Александр Ливергант – литературовед, переводчик, главный редактор журнала «Иностранная литература», профессор РГГУ. Автор биографий Редьярда Киплинга, Сомерсета Моэма, Оскара Уайльда, Скотта Фицджеральда, Генри Миллера, Грэма Грина, Вирджинии Вулф, Пэлема Гренвилла Вудхауса. «Агата Кристи: свидетель обвинения» – первый на русском языке портрет знаменитого, самого читаемого автора детективных романов и рассказов. Под изобретательным пером Агаты Кристи классический детектив достиг невиданных высот; разгадки преступления в ее романах всегда непредсказуемы. Долгая, необычайно насыщенная жизнь, необъятное по объему творчество создательницы легендарных сыщиков Эркюля Пуаро и мисс Марпл – казалось бы, редкий пример благополучия.
Английская литература XIX века была уникальной средой, в которой появилась целая плеяда талантливых писательниц и поэтесс. Несмотря на то, что в литературе, как и в обществе, царили патриархальные порядки, творчество сестер Бронте, Джейн Остен и других авторов-женщин сумело найти путь к читателю и подготовить его для будущего феминистского поворота в литературе модернизма. Лицами этой эпохи стали талантливые, просвещенные и сильные ее представительницы, которым и посвящена книга литературоведа А. Ливерганта.
Александр Ливергант – литературовед, критик, главный редактор журнала «Иностранная литература», переводчик (Джейн Остен, Генри Джеймс, Владимир Набоков, Грэм Грин, Джонатан Свифт, Ивлин Во и др.), профессор РГГУ. Автор биографий Редьярда Киплинга, Сомерсета Моэма, Оскара Уайльда, Скотта Фицджеральда, Генри Миллера и Грэма Грина. Новая книга «Вирджиния Вулф: “моменты бытия”» – не просто жизнеописание крупнейшей английской писательницы, но «коллективный портрет» наиболее заметных фигур английской литературы 20–40-х годов, данный в контексте бурных литературных и общественных явлений первой половины ХХ века.
В рубрике «Из будущей книги» — начальные главы биографии «Грэма Грина», написанной переводчиком и литературоведом Александром Ливергантом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оскар Уайльд (1854–1900) давно стал символичной фигурой английской и мировой культуры. Непревзойденный комедиограф, мастер блестящих парадоксов, поклонник изящных искусств, способный неординарно мыслить, гениально писать, блестяще говорить, умел жить красиво. Уайльд свыкся с мыслью, что ему, баловню судьбы, все позволено — и зашел слишком далеко. Общество, с восторгом аплодировавшее Уайльду в пору триумфа, с нескрываемым удовольствием «втоптало его в грязь» (как он сам выразился), когда он пал. Положение изгоя на родине, популярность за рубежом и эпатажность поведения сделали писателя объектом пристального внимания многих исследователей.Переводчик, писатель, критик Александр Яковлевич Ливергант представляет биографию Оскара Уайльда и его творческие достижения в контексте эстетических воззрений, особенностей натуры и превратностей жизненных обстоятельств.Возрастные ограничения: 18+.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.