Дом на берегу - [94]

— Возможно, но его кончина выглядела подозрительно скоропостижной. Однако я извлекла из этого хороший урок — остерегаться снадобий, если к ним приложил руку французский монах! Когда сэр Оливер захочет избавиться от меня, ему придется прибегнуть к другому способу — заколоть меня кинжалом или задушить. Навряд ли он станет ждать моей естественной смерти.

Она сбросила белку на пол и, подойдя к окну, вновь принялась смотреть, как падает снег.

— Но прежде чем он на это решится, — продолжала она, — я сама выберусь из этих стен и погибну. Сейчас зима, снег кругом, так что я замерзну очень скоро. Что скажешь, Роджер? Отнеси меня в мешке на какую-нибудь скалу и брось там. Я бы тебе за это только спасибо сказала.

Это была, конечно, шутка, хоть и мрачная, но он пересек комнату и, встав у окна рядом с ней, посмотрел на затянутое снежной пеленой небо и стал тихонько насвистывать.

— Это можно было бы устроить, госпожа, — сказал он, — если у вас достанет мужества.

— Мужества достанет — а вот достанет ли у тебя для этого сил? — парировала она.

Они пристально взглянули друг другу в глаза — внезапно им пришла в голову одна и та же мысль — и Изольда живо проговорила:

— Если мне удастся выбраться отсюда и я попаду к брату в Бер, сэр Оливер не осмелится последовать туда за мной, поскольку станет ясно, что все его измышления о моем больном рассудке — чистейший вымысел. Но в эту пору по дороге не проехать, не так ли? Боюсь, мне не добраться до Девона.

— Сейчас — нет, — сказал он, — но как только снег сойдет, это можно будет устроить.

— А где же ты спрячешь меня? — спросила она. — Стоит только сэру Оливеру пересечь долину, и он уже в поместье Шампернунов, вмиг обыщет там каждый угол.

— И пусть, — ответил Роджер. — Он никого там не найдет. Полная тишина и пустота — госпожа-то ведь в Трилауне. У меня есть на примете и другие места, если только вы захотите мне довериться.

— Какие же, например?

— Килмерт. Это мой собственный дом. Там живет Робби и моя сестра Бесс. Простая ферма, но вы будете желанной гостьей, пока не установится погода.

Она какое-то время молчала, и по выражению ее глаз я понял, что у нее еще оставались кое-какие сомнения относительно его порядочности.

— Это вопрос выбора, — сказала она. — Остаться здесь в качестве пленницы и во всем зависеть от прихоти мужа, который ждет не дождется, как бы избавиться от жены — для него она живой укор и помеха, — или полностью положиться на твое гостеприимство, в котором ты мне можешь отказать, когда тебе заблагорассудится.

— Мне не заблагорассудится, — ответил он, — и я не откажу вам в гостеприимстве, если только вы сами не захотите уехать.

Она снова посмотрела в окно на падавший снег и постепенно темнеющее небо, которое сулило непогоду и напоминало о том, что близится зимняя ночь, и кто знает, какие новые опасности она несет с собой.

— Решено, — сказала она и открыла сундук, что стоял у стены.

Она достала оттуда плащ с капюшоном, шерстяное платье и пару кожаных башмаков, которые, должно быть, ни разу не покидали дома, разве что в специальном чехле, чтоб не запылились во время прогулки верхом.

— Моя дочь Джоанна, которая уже по всем статьям переросла меня, всего неделю назад на спор вылезла из этого окна, — сказала она. — Маргарет дразнила ее толстухой и говорила, что она ни за что не пролезет. Ну а я-то пролезу, вне всякого сомнения. Что скажешь? Ты по-прежнему считаешь, что мне не хватает силы духа?

— Силы духа вам не занимать, госпожа, но нужен был толчок, чтобы раззадорить вас. Вы знаете лес внизу за пастбищем?

— Конечно! Я много раз скакала там верхом, когда еще вольна была это делать.

— Тогда как только я выйду из комнаты, заприте дверь, вылезайте через окно наружу и прямиком туда. А я прослежу, чтобы вся челядь находилась в доме и путь был свободен, а сэру Оливеру пожалуюсь, что вы прогнали меня и желаете побыть одна.

— А как же девочки? Джоанна-то станет подражать во всем Сибил, как она уже это делает в последнее время, но Маргарет… — Она умолкла, казалось, мужество вновь покинуло ее. — У меня только и есть в жизни, что Маргарет, если я потеряю ее, что же останется?

— Воля к жизни, а это не мало, — сказал он. — Если вы ее сохраните, то остальное приложится. Тогда и дети будут при вас.

— Уходи! Скорее! — сказала она. — Пока я не передумала.

Когда мы с ним вышли из комнаты, я услышал, как Изольда запирает дверь, и, взглянув на Роджера, подумал, ведает ли он сам что творит, когда подталкивает ее поставить на карту свою жизнь и будущее и пуститься в авантюру, которая наверняка обречена на провал. В доме воцарилась тишина. Мы прошли по коридору в зал, где застали только обеих девочек и собак. Джоанна вертелась перед зеркалом, ее длинные волосы были заплетены в косы и украшены лентой, которую незадолго до этого я видел на голове у Сибил. Маргарет сидела верхом на скамье, на голове у нее была конусообразная отцовская шапка, а в маленькой ручке — его кнут. Она строго посмотрела на вошедшего в зал Роджера.

— Вот, полюбуйся! — сказала она. — Из-за тебя я вынуждена скакать на скамейке и пользоваться чужими вещами. Больше я не стану напоминать тебе о твоих упущениях, милостивый государь!