Дом - [4]

незначительной и простоватой, угнетающе обыденной. И мысль, что может

существовать другой мир – не блеклый, скучный или безопасный – была словно

песнь сирены.

На следующий день в школе Дэлайла впервые как следует заметила Гэвина.

Он был высоким и сутулым, а волосы темные и такие лохматые, что закрывали

почти все лицо, – по крайней мере, пока мисс Клермонт не заправила их ему за

ухо. Его глаза уже тогда были обрамлены черными ресницами, густыми снизу и

длинными сверху. На щеках у него не было румянца, но губы были кроваво-

красными; руки настолько длинные и тощие, что казалось, будто сделаны из

веревок.

Гэвин всегда был ее одноклассником, но до того дня она толком не

обращала на него внимания. Не видела, насколько он другой – как будто вышел

из того вчерашнего фильма и освоил способность раствориться в толпе.

Она достигла максимума в своей странной и навязчивой увлеченности –

после того как наблюдала за ним два года и после того как осмелилась

пригласить его на танец в школе. Но во время перемены, вместо того чтобы, как

всегда, найти его читающим под деревом, она увидела, как двое хулиганов на

спортивной площадке пихали его из стороны в сторону. Тогда Дэлайла пнула

Итана Пинорелли в голень, заехала Джеймсу Тауну в челюсть, получила

ответный удар в лицо и тут же была исключена из школы.

Родители в ужасе отправили ее к эксцентричной бабушке, чтобы Дэлайла

жила и посещала там частную школу. Но строгая католическая школа была не

настолько строгой, как на то надеялись ее родители, и именно Св. Бенедикт стал

ключом, который разблокировал ее воображение.

Расстояние должно было с годами приглушить ее увлечение, но Дэлайла

поняла, что не сможет остановиться и перестать наблюдать за Гэвином.

– На что ты уставилась? – спросил Давал, толкнув ее в плечо и этим вырвав

ее из своих мыслей.

Она проглотила кусочек яблока и показала подбородком в сторону

сидящего под деревом и в одиночку читающего книгу Гэвина.

Давал фыркнул.

– Ты слишком долго была заперта в школе с одними девочками, если

считаешь, что он лучшее, на что можно смотреть.

Покачав головой, Дэлайла настоятельно проговорила:

– Нет, посмотри на него.

– Я и смотрю.

– Он стал таким большим… и высоким, – Гэвин всегда был таким: настолько высоким и большим, что всегда поражало, как он мог двигаться.

Теперь его длиннющие ноги соответствовали большим стопам, а руки идеально

подходили невероятно широкому торсу. Гэвин вырос, и, похоже, теперь у него

был миллион секретов: он был чем-то вроде криптонита Дэлайлы.

Давал рядом промычал, равнодушно соглашаясь.

– И он больше не тощий, – добавила она. – На самом деле, он мускулистый.

Даже Дэлайла уловила, как она произнесла это слово – «мускулистый» –

как нечто немного грязное.

– Как скажешь.

– И… – Дэлайла затихла. Что она могла сказать? Я была одержима и

увлечена его очарованием, когда мне было девять, а сейчас поражена, узнав,что он намного лучше, чем я ожидала?

– Это ты подсунула записку в его шкафчик? – спросил Давал. – Перед тем

как тебя отправили в школу Св. Бенедикта.

Смеясь, Дэлайла кивнула. Судя по всему, ее увлечение Гэвином Тимоти не

было секретом.

– Напомни, что там было написано? – уточнил Давал.

– Там было: «Я не хочу, чтобы ты прятался. Ты мне нравишься».

Давал расхохотался.

– Это никуда не годится, Ди. Кроме того, это по-прежнему правда.

Она прикусила свой ноготь, не в силах отвести взгляд от тени парня под

деревом.

– Интересно, он хоть получил ее?

– Ага, – откусив сэндвич, ответил Давал. – Затем кто-то – не помню, кто –

забрал ее у него и сделал из этого большое шоу.

– Что ты имеешь ввиду под «сделал из этого большое шоу»?

Давал пренебрежительно махнул рукой.

– Прочитал твою записку перед всеми на спортивной площадке, похабно

причмокивая.

– А что сделал Гэвин?

– Он вроде бы посмеялся со всеми с минуту, а затем попросил твою записку

обратно.

Дэлайла слегка улыбнулась. По крайней мере, Гэвину была нужна ее

записка. Как жаль, что, возможно, это самое романтичное, что с ней случилось,

– и она услышала об этом спустя шесть лет.

У нее была тысяча вопросов о жизни в Мортоне, так как она уехала в

школу-интернат. В один день она была шестиклассницей средней школы в

Мортоне, а на следующий летела в Массачусетсе.

Приезжая на неделю или на две, она понимала, что этого не достаточно, чтобы вернуться к ритму жизни маленького города. Стоило ей только втянуться, как приходило время уезжать. Были бы здесь ли у нее друзья, кроме Давала?

Кто впервые поцеловал бы ее? Кто пригласил на свидание?

Но сейчас большинство ее вопросов были о Гэвине. Была ли у него

девушка? Продолжает ли он играть на фортепиано? И, конечно же, видел ли

Давал хоть одного из родителей Гэвина или любого другого взрослого рядом с

ним? Это было самой большой загадкой для Дэлайлы в детстве: Гэвин был

единственным ребенком, кто без сопровождения присутствовал на Back to School Night [мероприятие наподобие расширенного родительского собрания, знакомство

родителей с учителем и его методиками, с традициями школы и т.д. – прим. перев.], а после

школьных спектаклей и учебы его никто никогда не ждал.

Ее увлечение всегда было смесью подросткового либидо и неуклюжего