Дом коммуны - [16]

Как только Бубнов перешагнул порог, Димитрадзе поприветствовала его мягкой улыбкой, затем легко выпорхнула из кресла, оперлась руками на край стола и как-то сразу заметно подросла для того, чтобы подать Бубнову руку, вышла из-за стола. Александра Кирилловна, худощавая, среднего роста, с приятным лицом женщина, предложила сесть. Гость и сам этого хотел, но не решался. Пришел он не на минуту-другую в этот просторный кабинет, а надолго. Надо было, наконец, решить, что делать с Домом коммуны!..

— По Дому? — подняла на Бубнова глаза Александра Кирилловна.

— Сами понимаете, — развел руками и как-то виновато улыбнулся Бубнов. — Есть и еще вопросы, но главное — да, да, по нему, по Дому...

Хозяйка кабинета глубоко и тяжело вздохнула, и Бубнов понял, что дался он, этот Дом, и ей. Однако сделал вид, что не заметил, как она вздохнула: вздыхай не вздыхай, а одними эмоциями дело с места не сдвинешь. Димитрадзе попросила своего помощника как можно побыстрее вызвать к ней заместителя, который курирует жилищный фонд, а также начальника участка капитального строительства — УКСа. И попросила Бубнова, чтобы не терять время: «Давайте, что там у вас еще, Василий Леонидович», но потом передумала, махнула рукой. Решила сначала дождаться вызванных руководителей и специалистов, всего, мол, сразу не охватишь, и на ее лице снова обозначилась улыбка — приятная, теплая. И хоть Александра Кирилловна была в строгом черном костюме, она показалась Бубнову самой обыкновенной женщиной — с которой можно сходить в ресторан, выпить шампанского или даже чего покрепче, покружить в танце. Ведь женщина же она, если присмотреться, если с другой стороны!.. И вот эта женщина опять улыбнулась своему гостю, отодвинула от себя стопку бумаг, сделала это энергично, одним движением руки, и попросила:

— Расскажите, Василий Леонидович, лучше анекдот. Вы умеете.

Бубнов растерялся: что это с Александрой Кирилловной? Он не сводил с нее глаз и приятно был удивлен и обескуражен, увидев в них, тех красивых серых глазах, лучики-искорки, какими обычно стреляют во все стороны ценные минералы. Вот те на!..

— Расскажите, Василий Леонидович, — заметив растерянность на его лице, опять попросила Александра Кирилловна. — Самый свежий! Вы умеете... Однажды я слышала в одной компании, как вы рассказывали. Мне понравилось. Тогда все так смеялись! Как дети. Хотя что же здесь странного? Выпили, расслабились... Говорят, даже генералы, когда собираются вместе, начинают толкаться и пощипывать друг друга исподтишка. Расскажите, Василий Леонидович... А дела подождут. Ведь сначала надо с Домом решить... А то мы завалим его — до самой кровли — разными бумажками, переписками и не найдем потом сам Дом. Или, в итоге, забудем про Дом. Он — главное, а все остальное, считаю, мелочи. Ну, так я слушаю...

Но он не успел рассказать анекдот: в кабинет, друг за другом, как-то неуверенно, словно они впервые здесь оказались, вошли и сели на чуть поодаль от стола мэра все, кого пригласила Александра Кирилловна: спокойный и рассудительный заместитель Димитрадзе Морозов и начальник УКСа Шаповалов. Последний был видный мужчина, очень самостоятельный, однако часто болел, чего особо и не замечали: кто теперь не болеет, а вопрос — чем, мало кого интересовал. Делает свое дело человек — и ладно, а где он его делает и каким образом — не так уж и важно. Ведь к участку капитального строительства претензий особых не имелось, значит, его, Шаповалова, в том заслуга. А что еще надо!

— Анекдот все же расскажете, — полушепотом предупредила Бубнова Александра Кирилловна и по очереди посмотрела на каждого, кто пожаловал по ее просьбе в кабинет.

Все сидели молча, забыв о тонком запахе духов, который уловили, переступив порог этого кабинета.

— Так что будем решать с Домом коммуны? — строго спросила она. И Бубнов не сделал для себя открытия, когда увидел за столом ту же деловую, подчеркнуто-строгую начальницу, каковой, по сути, она и должна быть, даже если не одень ее в этот черный строгий костюм. — Ну, с кого начнем?..

Наблюдательный, быстрый взгляд скользнул по лицам собравшихся. На какое-то мгновение воцарилось молчание, тягостное и напряженное, и тогда Александра Кирилловна, чтобы разрядить обстановку, решила пошутить, хотя лицо ее по-прежнему оставалось строгим:

— У нас, извините, как на том пиру: после первой некому говорить, а после третьей некому слушать?.. Правильно, я не ошибаюсь?

Послышался сдержанный смех. Это понравилась женщине: шутка сработала.

— Так вот, Дом коммуны, как говорит директор вагоноремонтного всем вам известный Бубнов Василий Леонидович, далее ждать не может. Рухнет. Рассыплется. Как песочный, — снова перешла она на деловой тон.

На это Шаповалов заметил:

— Сам построил тот дом, вот пусть и разбирается с ним.

Бубнов такую шутку не принял:

— Да не сам. Завод. Давно, до войны — в тридцать первом еще, между прочим. На то время это был дом — всем домам дом.

— Да это мы знаем, — передернул плечом всегда осмотрительный и рассудительный Морозов. — И то, что имя архитектора Шабуневского забыли, а это же его творение.

Димитрадзе постучала карандашом по графину.