Дом, из рассвета сотворенный - [27]

— Предумышленное смертоубийство есть понятие юридическое, я же смотрю не с юридической точки зрения, а уж он — и подавно…

— Убийство есть понятие нравственное. Смерть есть понятие общечеловеческое.

Рассказав просто и прямо, как было дело, Авель больше говорить не стал. Он сидел и каменно молчал, и вскоре никто уже не ждал от него слов и даже не хотел бы их услышать. И это было хорошо, потому что он не знал бы, что еще сказать. Цепляя слово к слову, эти люди творили над ним суд с помощью языка — их языка, — и выходило у них плохо. Они действовали до странности неловко, со многими колебаниями, с неохотой. Хотелось помочь им. Он понимал, пусть не до конца и смутно, их действия по отношению к нему, но не мог понять их словопрения друг с другом. Когда все кончилось, он пожал протянутую ему руку; в глазах священника он увидел такую боль, что ему непереносимо стало смотреть в эти глаза. Он был сбит с толку и унижен; он почувствовал злобу к священнику за то, что священник так страдает.

Он убил белолицего. И ничего в том сложного; все очень просто. Нет на свете ничего естественней. Неужели им не ясно, этим людям, творившим над ним свой словесный суд? Как это не понять, что, повторись все снова, он убил бы белого опять, и без всяких колебаний. Потому что он вторично понял бы, с кем имеет дело, и убил бы оборотня, если бы смог. Такого врага человек убивает, если может.

Он очнулся, захлебываясь кашлем; во рту, в гортани была кровь. Он дрожал от холода и боли. В забытьи он негромко стонал, потом прихлынуло удушье, и теперь он судорожно хватал воздух. Он ощутил слабую вибрацию земли под собой. Тише! Затаись — в ночи творится что-то. Он вгляделся в ночь: кругом земля чернеет, а над ней звездно и лунно светит небо. В такую даль понесся взгляд, что встречная сова как бы наткнулась на лицо, стремительная, призрачная и немая, точно сон. Бредя, задыхаясь, он несся дальше — и уголком глаза следил за совой, отстраненной с дороги. Сова бессмысленно глядела на него, и что-то вершилось в ночи. Земля под ногами чуть вздрагивала. Ночь была тиха и беспредельна, и в темноте была сова, а в земле — дрожь. Он опустился на колени, приложил к земле ухо. Сюда бегут люди! Он кинулся с дороги в кусты, спрятался и вскоре увидел их поодаль — стариков, ведущих погоню за злом; ноговицы их белели на бегу, как дым над землею. Вот они пробежали мимо, полные спокойствия, уверенности. Не слышно было сиплого дыхания, не видно напряжения в их беге. Они бежали, как бежит вода. Жжет в глазницах…

Старики бежали, как бежит вода по глубокому руслу, по гладкому, где ни камней, ни порогов. Озноб прошел по коже от волнения — его охватила тоска, неистовая тяга бежать вслед, ибо он вдруг осознал громадное значение бега этих стариков, обутых в белое и догоняющих в ночи зло. Они в действиях своих цельны и необходимы; все в мироздании связано с ними. Благодаря им соразмерность и сообразность во вселенной. Цель и смысл благодаря им. Они бегут с большим достоинством и невозмутимостью — не в надежде на что-либо, не в страхе перед злом, не в ненависти, не в отчаянии, а уважительно и просто признав существование зла. Там, в ночи, обретается зло, и надо отважно бежать на противоборство с ним, чтобы подвести итог произвести дележ вселенной.

А за спиной у него сейчас разверст провал. Он потерял свое земное место. Прежде когда-то он был в центре мира и знал, где он, — и заблудился, и забрел на край земли, и закачался на краю, над пучиной. Море тянется к нему, хочет достать, слизнуть — и отступает, опадает в бездну снова, снова. И рыбы серебряные…

Возраст, дата рождения:

Пол:

Рост:

Вес:

Цвет волос: Цвет глаз:

Семейное положение:

Дети (возраст их):

Вероисповедание (для верующих):

Образование (указать, сколько классов

закончено — обвести кружком соответствующую цифру):

Имя отца (если жив, возраст и род занятий):

Имя матери (если жива, возраст и род занятий):

Стены в его камере были белые, а возможно, серые или зеленые; он не помнит. Стены застили ему всю волю, за ними — лишь тюремный двор, уборная и столовая, а дальше ничего в памяти не возникало. Да и сами стены воспринимались смутно. Они были отвлеченностью, недоступной пониманию, были невещественными символами заключения. Главное было не в материале, веществе стен, а в их голой, плоской заграждающей поверхности — белой, а может, серой или зеленой.

Предпочитаете общество мужчин или женщин?

Часто ли напиваетесь или изредка, или не пьете?

Что предпочли бы смотреть: теннисный матч или бой быков?

Как оцениваете свои умственные способности: как выдающиеся, выше средних, средние, ниже средних?

Он силился вспомнить, где же началась беда и в чем она, его беда? А что он в беде, это он признавал перед самим собою, но не способен был добраться до ее сути. Может, в том-то и заключалась беда; откуда ему знать. Хотелось выпить; хотелось напиться. Автобус накренился, заскрипел; кузов тряхнуло и дернуло, колеса жестко взяли гравийную дорогу. Нахлынуло движение и шум. Затем вдруг охватила такая тоска, что хоть кричи. Он оглянулся на поля, но они уже скрылись за взгорком. Город ушел уже в землю.