Дом Иова. Пьесы для чтения - [23]
Цофар: Вот опять ты колешь и царапаешь.
Иов: А ты ждал, что я буду ворковать, как мартовский голубь?
Элифаз (примирительно поднимая руки): Друзья мои, друзья!.. (Иову). Послушай нас, Иов, ну разве же сегодня ты не среди друзей? Друзей сострадающих и не мешкающих в помощи? Разве это не мы сидели здесь год назад, разодрав наши одежды и посыпав пеплом головы, вознося к Престолу наши слабые молитвы?.. Заклинаю тебя нашей дружбой – растопи, наконец, своё сердце и доверься нам, как доверялся прежде, чтобы мы снова понесли твои печали и стали твоей опорой!
Бильдад и Цофар согласно кивают. Короткая пауза.
Иов (остановившись, и глядя то на одного, то на другого, то на третьего, желчно): Как же не терпится вам поскорее избавиться от старого Иова! Словно от паршивого кота, который мозолит вам глаза своими болячками! Как же он стал вам неудобен, – словно ненужная поклажи, которая оттягивает руки, словно сандалии, которые стали натирать! Отчего бы вам немного не потерпеть меня – ну, хотя бы, ради той же старой дружбы?.. Так нет! Вы торопитесь поскорее получить проценты за тот медный грошик, который когда-то швырнули нищему Иову! Вы так спешите, как будто боитесь, что ваше сочувствие останется без награды!.. (С горькой усмешкой). Да разве забудешь, как вы утешали меня? Так мясник утешает овцу, которую ведёт на заклание. Так утешает свою жертву убийца, готовя нож. (Передразнивая). «Потерпи, Иов. Доверься времени, Иов. Собери своё мужество, Иов. Пусть твоим оружием будет смирение, Иов…» Да, разве это мне было нужно от вас?! (Отойдя к дому, садится за спинами друзей на каменную мельницу возле порога).
Лица друзей мрачны. Небольшая пауза.
Бильдад: Помнится, прежде ты говорил совсем другое.
Иов: Я обманывал!.. Обманывал и притворялся!
Цофар: Целый год?.. Да, ты оказывается умелый притворщик!
Иов: Чему только не научишься в окружении профессиональных притворщиков, Цофар!
Элифаз: Ты несправедлив.
Иов: А ты это только сейчас заметил, Элифаз?
Цофар: Несправедлив, Иов.
Иов: А хоть бы и так! Кто теперь остановит меня? Кто заставит замолчать? Уж не вы ли, лекари мои?
Бильдад: Несправедлив.
Иов: Есть чему удивляться! Или вы уже забыли, что у меня был неплохой Учитель?.. Посмотрите-ка, как Он расплатился с невиновным за его верность! Не всякому преступнику выпадет столько, сколько выпало Иову!
Цофар: Ну, вот опять ты хвастаешь своими страданиями, как будто это такая уж исключительная редкость!.. Ты бы еще потребовал, чтобы звёзды небесные лили над тобой слёзы… Или может Солнцу не подниматься над землёй и небесам одеться по тебе в траур?
Иов (кричит): И то, и другое, и третье!..
Цофар закрывает руками уши. Короткая пауза.
(Глухо). Да, только и этого, видно, будет мне мало… Так велика боль моя. Посмотрите, если увидите… Потяжелее она, чем песок морей!..
Короткая пауза.
Да и не звёзды, Цофар, звал я сегодня на новоселье. Всемогущего приглашал войти в дом мой. А Он что-то не торопится. Вас послал. Боюсь, не вместо ли Себя?
Друзья молчат.
Или Он послал вас перед Собой?.. Знаете, как это делают богатые горожане, которые шлют вперёд своих шутов, чтобы те болтали глупости, веселя всех до их прихода?.. (Резко). Что молчишь, Цофар?
Цофар хранит презрительное молчание.
Или ты, и правда, знаешь вину, за которую я наказан? Ну, так скажи! Заткни рот Иову, чтобы он не смел впредь говорить: чист я, далеко моё сердце от неправды!.. Давай! Не скрывай ничего!
Цофар молчит.
Элифаз: Позволь сказать мне, Иов. (Наливает себе вина и медленно пьёт).
Цофар и Бильдад следуют его примеру. Пауза.
(Поставив чашу на ковёр). А теперь вспомни-ка. Было ли когда, чтобы справедливый был наказан, а невинный погибал?.. Не от отцов ли наших получили мы в наследство эту твёрдую уверенность в том, что если нет вины, тот нет и наказания? Разве в первый раз ты слышишь, что не преследует Бог невинного и не гневается на непорочного? Лишь сеющему зло нет спасения, потому что нигде не укрыться ему от Божьего гнева! От врага побежит, но настигнет его стрела. Спрячется в воде – там встретит его крокодил. Захочет укрыться во тьме, – но и там ждут его змея и скорпион… Не долгим бывает ликование злых, Иов!.. Праведник же потерял счёт дням своим, и старость его напоена покоем… (После короткой паузы, негромко). Обратись к Крепкому, Иов. И если ты чист и не согрешил, то Он сегодня же ответит тебе.
Цофар и Бильдад, обернувшись, смотрят на Иова. Короткая пауза.
Иов (негромко): Я не ослышался, Элифаз? Ты, кажется, сказал «сегодня же»?
Элифаз (твёрдо): Сегодня же, Иов.
Иов: И ты в это веришь?
Элифаз: Всем сердцем, Иов.
Иов: А ты, Бильдад? Ты, Цофар?
Тот и другой сдержанно кивают. Короткая пауза.
(Поднимаясь со своего места, негромко). Как же ты прекрасно всё объяснил, друг мой. «Виновен Иов, раз наказывает его Крепкий! По заслугам всё, что он получил! Велики должно быть его грехи, и провинностям его нет числа!..» Я ведь тебя правильно понял, Элифаз? (Останавливается позади сидящих друзей).
Короткая пауза.
(Цофару и Бильдаду). А что же вы замолчали, друзья мои? Почему бы и вам не сказать это мне прямо в глаза, не таясь, как полагается между друзьями?.. Ну же, Цофар, скажи: «Великий грешник этот Иов. Поделом ему!» А то всё ходишь вокруг да около!
Кажущаяся ненужность приведенных ниже комментариев – не обманывает. Взятые из неопубликованного романа "Мозес", они, конечно, ничего не комментируют и не проясняют. И, тем не менее, эти комментарии имеют, кажется, одно неоспоримое достоинство. Не занимаясь филологическим, историческим и прочими анализами, они указывают на пространство, лежащее за пространством приведенных здесь текстов, – позволяют расслышать мелодию, которая дает себя знать уже после того, как закрылся занавес и зрители разошлись по домам.
"Современная отечественная драматургия предстает особой формой «новой искренности», говорением-внутри-себя-и-только-о-себе; любая метафора оборачивается здесь внутрь, но не вовне субъекта. При всех удачах этого направления, оно очень ограничено. Редчайшее исключение на этом фоне – пьесы Константина Поповского, насыщенные интеллектуальной рефлексией, отсылающие к культурной памяти, построенные на парадоксе и притче, связанные с центральными архетипами мирового наследия". Данила Давыдов, литературовед, редактор, литературный критик.
"Пьесы Константина Поповского – явление весьма своеобразное. Мир, населенный библейскими, мифологическими, переосмысленными литературными персонажами, окруженными вымышленными автором фигурами, существует по законам сна – всё знакомо и в то же время – неузнаваемо… Парадоксальное развитие действия и мысли заставляют читателя напряженно вдумываться в смысл происходящего, и автор, как Вергилий, ведет его по этому загадочному миру."Яков Гордин.
Роман «Мозес» рассказывает об одном дне немецкой психоневрологической клиники в Иерусалиме. В реальном времени роман занимает всего один день – от последнего утреннего сна главного героя до вечернего празднования торжественного 25-летия этой клиники, сопряженного с веселыми и не слишком событиями и происшествиями. При этом форма романа, которую автор определяет как сны, позволяет ему довольно свободно обращаться с материалом, перенося читателя то в прошлое, то в будущее, населяя пространство романа всем известными персонажами – например, Моисеем, императором Николаем или юным и вечно голодным Адольфом, которого дедушка одного из героев встретил в Вене в 1912 году.
Патерик – не совсем обычный жанр, который является частью великой христианской литературы. Это небольшие истории, повествующие о житии и духовных подвигах монахов. И они всегда серьезны. Такова традиция. Но есть и другая – это традиция смеха и веселья. Она не критикует, но пытается понять, не оскорбляет, но радует и веселит. Но главное – не это. Эта книга о том, что человек часто принимает за истину то, что истиной не является. И ещё она напоминает нам о том, что истина приходит к тебе в первозданной тишине, которая все еще помнит, как Всемогущий благословил день шестой.
Автор не причисляет себя ни к какой религии, поэтому он легко дает своим героям право голоса, чем они, без зазрения совести и пользуются, оставаясь, при этом, по-прежнему католиками, иудеями или православными, но в глубине души всегда готовыми оставить конфессиональные различия ради Истины. "Фантастическое впечатление от Гамлета Константина Поповского, когда ждешь, как это обернется пародией или фарсом, потому что не может же современный русский пятистопник продлить и выдержать английский времен Елизаветы, времен "Глобуса", авторства Шекспира, но не происходит ни фарса, ни пародии, происходит непредвиденное, потому что русская речь, раздвоившись как язык мудрой змеи, касаясь того и этого берегов, не только никуда не проваливается, но, держась лишь на собственном порыве, образует ещё одну самостоятельную трагедию на тему принца-виттенбергского студента, быть или не быть и флейты-позвоночника, растворяясь в изменяющем сознании читателя до трепетного восторга в финале…" Андрей Тавров.