Дом иллюзий - [57]
Когда-нибудь женщина из Дома иллюзий умрет, и я умру, и Вэл, и Джон и Лора, и мой брат, и мои родители, и ее родители тоже умрут, и все, с кем мы были знакомы, умрут. Будет ли это концом истории? Бездумное, громыхающее, однонаправленное движение времени?
Есть панамская сказка, завершающаяся словами: «Моя история доходит только досюда, она заканчивается, и ветер ее уносит». Только такая концовка и может быть. Иногда нужно рассказать историю – и на чем-то ее нужно закончить.
Дом иллюзий как эпилог
Большую часть книги я написала в сельской местности в Восточном Орегоне[121]. Я жила в хижине у берега, озеро летом почти целиком пересыхало. Эта часть страны – высокогорная пустыня, ночью холодно, днем жара. Воздух настолько сухой, что я каждый час пила воду и не могла утолить жажду. Однажды утром на мой стол шлепнулась капля крови, я пошла в ванную, попыталась сделать фитиль из туалетной бумаги и унять кровотечение. На обратном пути я заметила, что оставляю за собой кровавый след на полу – кап-кап-кап.
День напролет я сидела и смотрела, как на дальнем берегу бывшего озера взбрыкивают пыльные вихри[122]. Мне говорили, что в озере где-то еще осталась вода, но до нее четыре мили пути. Инопланетный пейзаж вроде солончаков Юты или старых серий «Звездного пути». Я добиралась до пещер, где гнездились орлы, и земля под их жилищами была усыпана ошметками шерсти и костей. Сова бросила у меня на пороге полтушки кролика, утром какое-то другое существо уволокло тушку, оставив кровавое пятно.
После ужина я ходила на берег с другими участниками творческого семинара. Сначала мы брели через мягкое, колышущееся поле сухой травы, доходившей нам до плеч. Потом – корочка земли, тонкая, словно глазурь на торте, – точно ступаешь по лунной пыли. Потом земля становилась твердой и трескалась на тысячи, миллионы осколков – дивные геометрические узоры. А мы шли дальше, и теперь земля приятно похрустывала под ногами. Когда мы достаточно далеко уходили от дома, почва становилась мягкой и рыхлой, похожей на резиновое покрытие детской игровой площадки. Чуть погодя запах менялся: теперь он отдавал серой и отбеливателем, запах липы, безошибочно узнаваемый (как я сказала спутникам и пожалела об этом в тот же миг, когда слово выскользнуло из моего рта) запах спермы. Со мной никто не согласился или согласился, но промолчал. Я наклонилась, подняла комок сухой земли. Почва под ним оказалась влажной – воспоминание об озере.
На невысокой горе, которую мы видели на горизонте, вспыхнул лесной пожар. Я однажды проезжала мимо и смотрела, как до невозможности оранжевое пламя пролагает себе путь, облизывая склон и оставляя за собой глянцевые обгорелые стволы, и все еще полыхающие столбы ограды, и необъяснимо уцелевшие прогалины, где кому-то удалось выжить. Вертолет кружил и нырял, как стрекоза, ронял наземь мерцающие полотна воды.
Я отправилась в город посидеть в библиотеке под кондиционером. Библиотекарь заговорила со мной о пожаре. Сказала, что лесные пожары опасны для коров и быков, но не для оленей. «После такого никогда не обнаруживаются оленьи скелеты, – сказала она. – Олени знают, как спастись. А вот коров и быков с места не сдвинешь. Огонь уже тут, а они просто не соображают, как им быть».
На обратном пути я видела, как плывет поверх солнца ядовитый янтарный дым. В ту ночь пожар продолжался. Я вышла на крыльцо посмотреть и, хотя комары тут же слетелись на угощение, не смогла оторваться от этого зрелища: почти полная луна подсвечивала стремительные облака, а вдали на горе золотом пульсировало пламя, разгораясь, точно второй восход.
На следующее утро, когда я писала, что-то вынырнуло из травы у самого моего окна: молодой олень с бархатистыми рожками, забавными, длинными и выразительными ушами. Он как будто не заметил меня, удобно устроился в тени дерева. Я смотрела на него как зачарованная – недаром я в детстве так любила лошадей. Я вынесла ему несколько морковок, чтобы показать, я ему не враг, но он есть не стал, и за считаные часы морковки высохли на воздухе, превратились в сморщенные белые палочки.
Стоило мне пошевелиться, олешек поворачивался, следил за мной черными глазами. Когда я замирала и становилась незаметной – читала или писала какое-то время не прерываясь, – он успокаивался, насколько олень вообще способен успокоиться. Лениво моргал, щипал траву, отгонял мух, прядая ушами и помахивая хвостом. Однажды я даже видела, как он облизнулся и зевнул. Такая близость, такое доверие стали бы невыносимы, если бы я приняла это за доверие.
Раз я прошла мимо окна – а их там уже двое, два оленя пристроились под деревом. Мех мягкий с виду, они отдувались от жары, словно большие красивые псы. Но тут половица скрипнула под моими ногами, и они утекли в высокую траву. В полумиле от дома они все еще продолжали бег.
Несколько дней спустя взошла полная луна – кроваво-красная в дыму – и я пошла к озеру погулять. Луна поднималась все выше, выше, она вырвалась из дыма и сделалась яркой монетой посреди неба. Каждая черта потрескавшейся почвы выделялась с сюрреалистической отчетливостью, провалы были темны и глубоки. Вот бы все в жизни обладало подобной ясностью. Мне хотелось, чтобы я всегда, изначально жила в этом теле, и чтобы ты жила здесь, со мной, и я бы сказала тебе: все в порядке, все будет хорошо.
Фантастическая коллекция историй, позволяющая по-новому взглянуть на истинную женственность и сексуальность. Среди героинь Мачадо – идеальная жена с идеей жертвенности; женщина, которая решается на операцию по уменьшению желудка, чтобы обрести фигуру мечты; писательница, которая в поисках творческого вдохновения сталкивается с воспоминаниями из детства… Заимствуя приемы из самых разных жанров от научной фантастики и магического реализма до хоррора и документалистики, Кармен Мария Мачадо сочетает несочетаемое, исследуя роль и самоощущение женщин в современном мире.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.