Дом - [31]

— Как ты отправляешь им сообщения?

— Через того, кто занимается моим бельем. Мы разработали систему почтового ящика. Если он видит намотанный на первую пуговицу рубашки волосок, он знает, что есть почта, и заглядывает под мою подушку. Там лежит записка. Отличная система, правда?

— Что за система?

Опять Павел… Должно быть, он что-то подозревает.

— Мы разрабатываем новую тактику для инча.

— Клавдий 2.1 или Мето 2.2?

— Медий 1.1.

— Или Клото 1.1.

И мы начинаем громко хохотать. Павел хмурится. Он чувствует, что мы не пускаем его в нашу компанию. Считает, что я краду у него того, кого он считает своим лучшим другом. Я оставляю их, чтобы не подливать масла в огонь.

Чуть позже вечером один из Фиолетовых по имени Кай чуть задевает меня плечом и незаметно подмигивает. Это, без сомнения, «новый партизан». Сколько нас сейчас? Внезапно я испытываю чувство могущества и счастья, которое несколько минут спустя портит Мамерк:

— Мето, надо поговорить с Клавдием. У меня впечатление, что мы переборщили. Некоторые впадают в эйфорию и совсем забывают об осторожности. Мне уже пришлось припугнуть одного Фиолетового, который слишком громко распространялся о наших секретах. Как бы чего не вышло.

— Понятно, Мамерк. Я с ним поговорю.

— Ты не знаешь, сколько еще ждать?

— Нет. Никто не знает.

— Я смотрю, ты не нервничаешь. Твое спокойствие придает мне уверенности.

Я улыбаюсь в ответ. Он явно мне льстит, но зачем говорить ему об этом?

Он уходит. Я передаю все Клавдию, как и обещал, но, похоже, уже слишком поздно.

Во время учебы, наспех сделав задания, я пытаюсь мысленно представить стену, которую разглядывают Цезари, когда забывают комбинацию цифр на коробке с ключами. Мне надо сделать рисунок. Он бы мне очень помог, но это невозможно. В свободном доступе бумаги нет. В тетрадях все страницы пронумерованы и проверяются в конце каждого занятия. Надо, кстати, узнать, на чем Клавдий пишет свои записки.

Я решаю пойти на хитрость и использовать небольшой участок белого листа для своих изысканий, а потом замаскировать его под рисунок, для одного из конкурсов: котельная Дома, например. Есть две другие темы: пара свиней и два их поросенка или три початка кукурузы, обвязанные бечевкой. Я выбрал котельную, потому что еще полгода назад решил победить в этом конкурсе и изучил строение котельной в мельчайших деталях.

Такие конкурсы устраиваются два раза в год среди детей всех цветов. Цезари оценивают умение и скорость. Потом они применяют коэффициент в зависимости от цвета ученика и объявляют чемпиона. Призы не предусмотрены. Когда я думаю об этом теперь, то понимаю, что эти конкурсы должны быть для чего-то полезны. Здесь ничего не делается просто так. Это явно нужно для процесса отбора в «дальнейшем».

Вдоль стен кабинета на полках расставлены по цветам папки. Каждая серия пронумерована. Полок пять. Папки могут быть разной толщины. Красные занимают первый — верхний — ряд. Я помню это, потому что однажды больше получаса провел в кабинете Цезаря и отметил для себя, что красные досье занимают то же положение, что и мы, самые старшие. Они возвышаются над другими цветами, но находятся на такой высоте, с которой падение оказывается весьма болезненным. Рядом стоят серые и коричневые папки. На второй полке — синие, фиолетовые и розовые, кажется. Марк, который наблюдает за мной, порой даже незаметно для меня самого, шепчет мне на ухо:

— У тебя осталось пятнадцать минут до конца.

— Ладно, ладно, друг.

Я закрашиваю черным свою работу и переделываю ее. Несколько минут спустя взору предстает одна из сторон котла с затененной частью. Остальное доделываю механически. Цезарь встает, и каждый убирает свои вещи в ящик парты. Тетрадь остается в классе для проверки.

На следующее утро, стоя перед зеркалом, я замечаю, насколько мы с Клавдием похожи: у нас одинаково озабоченные и грустные лица.

Я шепчу ему:

— Клавдий, Мамерк волнуется.

— Я знаю. Из-за Фиолетовых. Я тоже. Я получил ответ на нашу просьбу. Завтра после обеда у тебя будет десять минут.

— Но как?

— Я не знаю. Будь готов, и когда придет время, ты поймешь. У нас еще одна проблема. Павел разболтал всем, что мы готовим новую стратегию для инча. Нельзя с ней затягивать. Мы не должны вызывать подозрений.

— У тебя есть идеи на этот счет?

— Нет, но я рассчитываю на тебя.

Он уходит, а я остаюсь в раздумьях перед зеркалом.

Уроки идут своим чередом. Я все пропускаю мимо ушей, но стараюсь, чтобы это не слишком бросалось в глаза. Выработка новой стратегии для вечернего матча кажется мне пустяком по сравнению с тем, что должно случиться завтра после обеда. Не могу себе даже представить, как смогу выполнить задание и не попасться. Один Цезарь плюс его доносчики в классе, другой Цезарь в кабинете. Не могу же я стать невидимкой!

Выходя с урока по сельскому хозяйству, я слышу крики из коридора и иду туда посмотреть. Красс лежит на полу, обхватив голову руками. Трое учеников окружают Марка. Приходит Цезарь 4 и коротким жестом назначает двух учеников, которые должны проводить «жертву» в санчасть. Затем, повернувшись к «виновному», он поднимает большой палец. Приговор вынесен: один день холодильника. Марк стоит с каменным лицом. Он знает, что ничего не поделать. Уже слишком поздно, он попал в ловушку. Я подхожу к нему. Он шепчет мне на ухо: