Дом Эмбер - [9]

Он ушел и нас осталось только трое.

— Ладно, ребята, — сказала мама, — давайте уберем эти последние оставшиеся тарелки.

Сэмми убирал со стола, мурлыкая себе под нос свои обычные шесть нот, а я оттирала, намыливала и ополаскивала посуду, и ставила её в сушилку. У моей бабушки определенно было ограниченное понимание современных удобств. Огромный холодильник. Без посудомоечной машины.

Мама в это время рылась в шкафчиках.

— Слава Богу, — сказала она, обнаружив припрятанные запасы лекарств в узком шкафчике, которые состояли в основном из разнообразных жидкостей. Она вытащила маленькую бутылочку аспирина. Затем она собрала свой кошелёк, пальто, куртку Сэмми, косметичку, таблетки и свои ключи. — Давайте уходить отсюда.

Я бросила взгляд на Сэмми, многозначительно приподняв брови. Он слегка нахмурился и покачал головой, выражая чувство неодобрения моим чувством момента. Я была вынуждена кашлянуть, чтобы скрыть готовый вырваться смешок.

Не поворачиваясь и даже не смотря на маму, Сэмми прошептал.

— Нет. — Мой братишка. Хитрюга.

— Что? — спросила мама, абсолютно не понимая, к чему он клонит.

— Нет, — сказал он уже чуть громче. — Нет, нет, нет, нет, нет! — С каждым разом голос всё повышался, пока при звуке последнего не задрожали стекла. Потом он начал рыдать, бессловесно, так громко, как только мог.

— В чем дело? — закричала мама, с оттенком безнадежности. — Что происходит?

— Мне кажется, он не хочет уходить, — прокричала я в ответ. Сэмми продолжал выть, не уступая в силе сирене машины скорой помощи.

— Я хочу, чтобы вы оба немедленно забрались в машину! — Мама попыталась настоять на своем.

Сэмми усилил истерику. Продолжая кричать, он начал стучать себя по голове и вертеться по кругу, по его щекам текли слезы. Мама, онемев, стояла на месте, в её глазах плескалась истерика. Я развела руками, чтобы показать, насколько я бессильна.

— Господи, я не смогу сегодня это вынести. Я, правда, не могу. Перестань! Прекрати это! — Она застонала. — Ладно! — я ожидала большего сопротивления, но она, вероятно, была слишком уставшей. — Мы остаемся, — закричала она.

Сэмми понизил шум подобно шлангу, который сперва работал на полную мощь, затем испускал лишь тоненькую струйку. Он сделал глубокий вдох, затем длинно, протяжно выдохнул.

Чертовски блестяще сыграно. Хотела б я, чтобы у меня была возможность аплодировать.

Мама снова полезла в шкафчик. На этот раз она вытащила бутылку водки и налила в бокал на дюйм выше кубиков льда. Мне почти стало жалко её. Она провела целый день в месте, которое она действительно ненавидела, была приветлива с людьми, которые ей не нравились. И она только что потеряла свою мать. Наверное, ей было больно.

— Где мы будем спать? — резко спросила она.

— Не волнуйся о нас, — успокаивающим тоном сказала я. — Я уложу Сэмми.

— Ладно, — сказала она. — Хорошо, я собираюсь спать в комнате моей матери здесь, внизу. Кажется, что её достаточно хорошо почистили. Единственная комната в доме с телевизором.

— Мы поднимемся наверх, можно?

— Хорошо. Просто… — она остановилась, раздумывая над тем, что собирается сказать. — Не волнуйтесь насчет звуков… которые вы можете здесь услышать. Вы ведь знаете, что в старых домах раздается множество скрипов и стонов?

— Разумеется, мама. Мы знаем. Даже не думай об этом. Мы будем в порядке. Могу я одолжить лептоп?

— Конечно. Но здесь нет интернета, если ты на него рассчитываешь.

— Нет интернета? А как же я тогда свяжусь с Джеси?

— В библиотеке есть телефон.

— Ага, точно. Не бери в голову. — Мама определенно не в курсе, что мои друзья не болтают по телефону. Я могла бы послать сообщение, но только такая идиотка, как я, могла забыть зарядку от телефона на столе дома. — Мы вернемся в Сиэтл через пару дней.

— О Господи, я надеюсь что да, — произнесла она.

Сэмми подошел и встал рядом со мной. Впервые за всё время мама заметила у него в руках медвежонка. Между её бровями появилась крошечная морщинка.

— Сэмми, ты не можешь играть с ним. Он старый и грязный. Она протянула руку, чтобы забрать его. Сэмми открыл рот и собрался снова начать выть.

— Хорошо, всё в порядке! — сказала она.

Он тут же успокоился. Уголки его губ слегка приподнялись.

Я создала чудовище.

Мы пошли к машине, чтобы вытащить наши спальные принадлежности, остальной багаж мог подождать до завтра. Потом мама направилась прямиком в комнату бабушки.

— Отправляйтесь спать, — сказала она нам, затем исчезла за углом.

Сэмми широко мне улыбнулся.

— Всегда пожалуйста, — напомнил он.

— Точно, спасибо тебе, — согласилась я. — Ты всё сделал правильно. — Я засмеялась оттого, каким довольным собой он выглядел. — Эй, чемпион, в твоей сумке случайно нет фонарика?

Он решительно кивнул.

— Не хотел бы ты немного тут всё разведать, прежде чем мы отправимся спать?

Он решительно кивнул.

Мы выключили в передних залах весь свет, желая заняться исследованиями в темноте. Таким образом если бы мама вдруг вышла в коридор, отсутствие света не сподвигло бы её на дальнейшие розыски. К тому же верхний свет полностью исключал ощущение приключений.

Темнота была плотной, теплой, бархатистой. Луч фонарика давал слабое освещение, выхватывая то лицо с портрета, то фарфорового кота, притаившегося в углу. Когда мы на цыпочках пробирались по лестнице в западное крыло, я по пятам следовала за Сэмом, положив руку ему на плечо. Я чувствовала, как напрягаются его лопатки в ожидании появления призраков, потому что сама чувствовала то же самое.