Дом Эмбер - [3]
— Простите? — зову я её. — Вы кого-то ищете?
Не говоря ни слова и даже не повернувшись, она устремляется прочь.
— Да ладно вам, — с притворной жизнерадостностью говорю я. — Я что, невидимка? Эй, — снова позвала я. — Мэм?
Она проходит через двери и скрывается из виду.
Слегка обидевшись на то, что меня проигнорировали, я иду следом за ней. Но, засомневавшись, я через несколько шагов останавливаюсь. Я не хочу идти дальше. И я удивлена этим своим нежеланием.
Я пожимаю плечами. Качаю головой. Пусть себе вынюхивает. Зачем она мне далась? В конце-то концов, это же не мой дом.
И тут я слышу Сэмми раньше, чем он успевает материализоваться, выйдя из тени в западном крыле. Он выныривает из-за двери. Забыв о любопытной гостье, я снова начинаю преследовать его. Он нашел мальчишескую комнату, набитую разными морскими штуковинами: латунными светильниками, картинами, изображающими охоту на китов, гарпуном, пристроенным в углу. Всё это аккуратно сложено и покрыто пылью, но когда я захожу внутрь, я чувствую, что комната как будто замерла в ожидании.
Сэмми развлекает себя, вращаясь в кресле, стоящем рядом со столом. Механизм издает слабый неприятный скрип.
— Движение на полу.
— Паук, — информирую я его и поднимаю ногу, чтобы раздавить насекомое.
— Не нужно, — кричит он, и я колеблюсь, как раз настолько, чтобы тот успел убежать под стоящий под наклоном стол.
— Мерзость, — говорю я. — Зачем ты остановил меня?
— Она хорошая мама. Она здесь живет, — рассудительно ответил Сэм.
Я вздохнула и пожала плечами. Очередная бредовая идея Сэма. Плевать.
— Слушай, — сказала я, пытаясь пробудить в себе авторитет старшей сестры, — предполагается, что мы не должны здесь находиться, дружок.
— Ладно, — Он с легкостью спрыгнул с кресла.
Я заметила как он сжимает в руке какое-то старое чучело животного.
— Поставь это на место, Сэмми.
— Это Злобный Медведь. Теперь он мой. Ей он больше не нужен.
Я попыталась схватить медведя, но промахнулась. Как профи, Сэм проскользнул мимо меня и убежал. Я крикнула ему вдогонку:
— Верни его на место!
— Неа! — крикнул он через плечо, когда его голова исчезала вниз по лестнице.
— Сэм, — зашипела я, перебегая через лестничную площадку, и была слегка ошеломлена, когда обнаружила, что на меня уставилось море лиц. Я остановилась, залившись краской, и решила, что Сэм больше не является моей проблемой. Держа голову так высоко, как только могла я спокойно проплыла вниз по лестнице. Потом приступила к работе — общаться с людьми. Слушать.
Мой папа всегда говорит, что подслушивать — это плохая привычка. Но это было больше похоже на инстинкт. Может быть, это было не слишком этично, но как бы ещё я могла узнать важные для себя вещи, если бы не подслушивала в нужный момент.
В основном люди вокруг меня говорили о моей бабушке, что вполне логично, если учесть что это были её похороны.
— Такая чувствительная душа, — сказала одна женщина другой. — Мне кажется, она так и не оправилась от трагедии.
Я запомнила этот факт — трагедия — потом вернулась к подслушиванию.
Некоторые люди говорили о доме, как будто бы их пригласили сюда на экскурсию, а не на похороны.
— Один из старейших домов в штате, вы же знаете, мне говорили, что всё вещи здесь — это бесценный фамильный антиквариат.
— Ну, даже если и так, Мередит не пришла сегодня, — она говорит, что не входила в этот дом с тех пор, как ей было двенадцать, она тогда что-то увидела в детской комнате.
Последний оратор заметила меня и странно посмотрела. Я мило ей улыбнулась и посмешила уйти подальше.
— Я слышала, что её печень не выдержала, но со всеми несчастьями, которые перенесла Ида, неудивительно, что она пила.
Выпивка, отметила я и подумала, это многое объясняет.
— Говорят, в этой семье часты случаи безумия — вы видели их мальчика?
Услышав это, я резко развернулась, мои руки рефлекторно сжались в кулаки, но прежде чем я успела открыть рот, на мое плечо легла папина рука и развернула меня в противоположном направлении.
— Перестань подслушивать. — Он наклонился и прошептал мне. — Иногда ты можешь услышать вещи, которые ты не захочешь слушать.
Я оглянулась и с удовлетворением заметила красные пятна на щеках женщины, когда она увидела, как я отшатнулась. Папа улыбнулся мне легкой, уставшей улыбкой и сжал мои плечи, прежде чем отпустить меня.
Я снова обратила свое внимание на лица на портретах моих предков. Мама не знала, что я знаю, но я слышала как она строила планы по телефону, чтобы распорядиться имуществом моей бабушки с помощью одного из лучших аукционных домов на Восточном Побережье. Казалось, что она спешит избавиться от всего этого и покончить с Домом Эмбер. Не то чтобы мне было не всё равно. Просто я не могла понять, кто может захотеть приобрести портрет чьего-то давно умершего и незнакомого предка.
Но эти лица были семьей. Может быть, подумала я, мне стоит взглянуть на них.
Самый новый портрет принадлежал моей бабушке. Я сразу же её узнала. Миловидная молоденькая блондинка, примерно двадцати лет. Мне показалось, что портрет висит вместо какого-то другого, потому что вокруг картины виднелся прямоугольник чуть светлеё, чем остальные обои. Мне стало интересно, кто оказался недостойным висеть здесь.
— Мне было шестнадцать, когда у меня был мой второй первый поцелуй… В конце Дома Эмбер Сара делает выбор, который меняет все… и сейчас ей снова придется принять такое решение. Ситуация очень изменилась — к лучшему — для Сары и ее семьи: ее тетя Мэгги выросла; у родителей счастливый брак; ее бабушка умерла в конце долгой, продуктивной и уважаемой жизни. Но другие вещи тоже изменились, и не в лучшую сторону. Выросшая в свободной части страны на Тихоокеанском северо-западе, Сара Парсонс переехала в Дом Эмбер, дом в штате Мэриленд, в котором много поколений жила ее семья.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.