Дом - [7]

— Ты хочешь сказать, что эмоциональная привязанность хозяина к прежнему месту обитания, является единственной физической силой удерживающий кусок пространства в том положении, в каком он находится сейчас? — шеф, не скрывая иронии крутил в руках шариковую ручку и покачивался из стороны в сторону в кресле.

— Я ничего не полагаю шеф, я констатирую факт. А факты вещь упрямая. Просто другой связи или нет, или я её не вижу.

— Вот это уже ближе к истине. Так, что иди и работай. Пока ты с пенсионеркой возился, тело Шурави попало к ним.

— Все понял шеф.

Шеф не отозвался, делая вид, что погрузился в чтение какой-то важной информации у себя на столе. Хантер вышел. Проскочив мимо секретарши, сидящей в коридоре за узким столом, и пялящуюся в ноутбук, он вышел на лестничную площадку и прикрыл за собой входную дверь с латунной табличкой «Адвокат Садовников Ю.Я. — Юридические услуги».

***

— Это что за шутки? А? — на пороге комнаты, где проходило вскрытие, возник сердитый «Колобок». «Колобком» лаборанта-биохимика, проводившего всевозможные анализы, прозвали за очевидное сходство. Был он весь какой-то круглый. Круглое лицо, на круглой голове, круглое тельце на упитанных конечностях и ладони у него были большие как листья лопуха и полностью скрывали стакан от посторонних глаз. Поэтому окружающим было непонятно, чего он там из стакана хлебает. Чай или чего покрепче.

— Я Валера от тебя такого не ожидал, — продолжил колобок, а в миру Сергей Иванович, — ты чего в кровь покойного добавил? Она у меня со всеми группами в реакцию не идет, не сворачивается!

— Ага…

Мухин уже снял перчатки и ожесточенно тер руки под краном.

— Чего ага?

— Ну, сам возьми повторно. Вон он, на столе.

— Этот что ли?

— Да. И ещё я хотел бы, чтобы ты Сергей взял и отправил образец на анализ ДНК.

— Отцовство что ли определять? Да кому оно теперь нужно? — фыркнул колобок.

— Мне просто очень любопытно узнать какой у этого субъекта мог быть отец, мать его!

Мухин стоял к пришедшему спиной, и поворачиваться не спешил, улыбаясь и ожидая реакции. И она последовала.

— Ядрен батон! Это чьи кишки?

— А вот того самого, анализ крови которого у тебя не идет, — ответил торжествующе Мухин разворачиваясь. Внутренности трупа размещались на отдельном столе и были аккуратно и последовательно разложены. Два сердца с трахеей лежали поверх одного большого легкого, словно на показ.

— И ты молчишь? — поразился Колобок, — Да я бы на твоем месте уже консилиум собрал, на кафедру позвонил, да во все газеты! Это же феномен!

— Успеется. Есть у меня кое-какие мысли, и я их буду думать. А на кафедру завтра позвоню. Покойник никуда не сбежит. И в то, что родственники у него объявятся, я не верю. Пойдем Серега лучше к тебе, посмотрим, что в его крови интересного найдется.

***

Сведениям, услышанным от своей бабки ещё неделю назад, Василий Полухин не придал никакого значения. Не в том он был возрасте, чтобы бросаться без оглядки по первым намекам и невнятным новостям, в коих говорилось о чертовщине, призраках и проявлении полтергейста. Прошло уже то время, когда ему было 14 лет и с первым собранным не без помощи учителя физики, и замысловато названным энэлометр, он срывался с места в карьер, чтобы исследовать неведомую аномалию. После множества ошибок и курьезов, Василий стал осмотрителен и наобум за исследования не брался, дожидаясь косвенных доказательств существования непознанного по устойчивости распускаемых слухов. Если слухи упорствовали в течении недели и обрастали подробностями, значит происшествие заслуживало его внимания. Ежели они сами собой затухали, и инцидент не повторялся, значит либо пусто, либо происшествие носило разовый характер, и на повтор рассчитывать не приходилось. Исключением из правил, можно было назвать, пожалуй, тот единственный случай, который Василий лицезрел персонально. С него-то и началось увлечение всем необычным и непознанным.

Дело было жарким летним вечером. Наступившая тьма потной, влажной, после дневного дождя ладонью накрыла город. Долгожданный вечер прохлады не дарил. Раскаленный за день асфальт спрыснутый дождиком отдавал эту влагу назад. Поэтому было душно. Футболка прилипала к спине, да и оголенные руки, выглядывающие из под коротких рукавов были влажные и липкие. Особенно это было неприятно на локтевых сгибах. В пору жабры отпускать, подумал Василий, потягивая пиво с горлышка бутылки. Он с приятелями забрался на огороженную часть городского парка, где проводили очередную реконструкцию и облагораживание. Лишние кусты и деревья вырубались, вековой чернозем вывозился на свалку, зато сверху укладывали дерн с газонной травкой, так приятно радующей глаз. За вырубленными кустами обнаружилась гранитная глыба огромных размеров непонятно как оказавшаяся в парке. Сначала ребята подумали, что глыбу завезли для интерьера, но судя по тому, как глубоко и прочно она сидела в земле, скала сидела там с незапамятных времен. Впрочем, этой глыбе они не придавали особого значения. Разговаривали о чем-то. О чем они тогда трепались Василий уже и не помнил.

То ли Сережка самозабвенно врал, как лишился девственности приголубленный пьяной соседкой. Ему, конечно, не верили, но слушали с интересом. То ли Пашка, проводивший каникулы в деревне у бабушки, рассказывал, каким крутым он там был среди местных лохов. То ли Василий рассказывал, про игрушку, и как он на новый уровень прошел. Содержание беседы не столь важно. А важно было то, что у скалы, искоса освещенной уличным фонарем, появился человек. Откуда он пришел и как появился, приятели прозевали. Сидели они на лавочке под раскидистым кленом и незнакомец их видеть не мог. Зато им он был виден, если не совсем четко и детально, но все, же виден.