Дом англичанина - [181]

Шрифт
Интервал

Очнувшись, он увидел, что лежит один среди камней, и сел, тупо стараясь сообразить, долго ли он здесь пролежал. Он чувствовал страшную слабость, и тошноту, и такой леденящий холод в сердце, что почти не замечал, как сильно продрог. Он никак не мог собраться с мыслями. Стараясь приподняться, он уперся рукой об один из камней, который был побольше остальных. Подняв этот камень, он машинально ощупал его пальцами. Мысли его разбегались. Он стал думать о том, как шьются башмаки, и, хотя ничего не смыслил в этом ремесле, ему вдруг показалось, что он постиг его до самых мелочей.

— Должно быть, я сапожник, — произнес он вслух. Но тут же поправил себя: — Нет, я музыкант. Или я уже схожу с ума?

Он отшвырнул камень прочь; камень стукнулся о другой камень и, подпрыгнув, отлетел в сторону.

Ричард спросил себя: «Почему мне это вдруг взбрело на ум, что я сапожник? Ведь, похоже, минуту назад я действительно знал все, что полагается знать заправскому сапожнику, а сейчас уже абсолютно ничего не помню. Нужно вернуться домой к Рэчел. И зачем я сюда пришел?»

Но тут он увидел Чарльза. Тот стоял на дюне шагах в ста от него и смотрел на море. Ричард вспомнил весь пережитый им страх и проверил, держится ли воск в ушах, затем с трудом поднялся на ноги. Он заметил, что на песке что-то трепыхается, и увидел кролика, который, лежа на боку, корчился в конвульсиях. Ричард шагнул к нему, и кролик затих: он был мертв. Ричард обогнул дюну, стараясь не попасться Чарльзу на глаза, и бегом припустился домой, с трудом вытаскивая ноги, глубоко увязавшие в сыпучем песке. Он пробежал не больше двадцати шагов, как увидел чайку. Она как-то нелепо торчала на дюне и не вспорхнула при его приближении, а повалилась мертвая набок.

Ричард сам не знал, как добрался до дому. Но вот наконец он вошел в дом с черного хода и начал ползком, на четвереньках взбираться по лестнице. Он вытащил воск из ушей.

Рэчел, бледная, дрожащая, сидела на постели.

— Слава тебе господи, наконец-то ты вернулся, — сказала она. — Мне снился какой-то невообразимый кошмар. Это было так страшно, просто чудовищно. Я спала как убитая, таким непробудным сном, как в тот раз. И я была камнем и чувствовала, что ты где-то рядом; а ты был просто ты, такой же, как всегда, хотя я была камнем, и ты был страшно чем-то напуган, но я не могла тебе помочь, а ты все время ждал, что случится что-то ужасное, но это ужасное случилось не с тобой, а со мной. Я не могу объяснить, что это было; казалось, каждый нерв в моем теле внезапно мучительно заныл, словно меня со страшной силой пронизывал насквозь какой-то невыносимо жгучий, злой луч света, и от этого меня выворачивало всю наизнанку. Я проснулась; сердце у меня так колотилось, я думала, что задохнусь. Может быть, у меня был сердечный приступ и перебои в сердце? Говорят, при этом чувствуют нечто подобное. А где ты был, любимый? И где мистер Чарльз?

Ричард опустился на постель и взял Рэчел за руку.

— Со мной тоже было плохо, — сказал он. — Мы с Чарльзом дошли до моря, и, когда он ушел от меня вперед и стал взбираться на самую высокую дюну, я почувствовал дурноту и упал на груду камней, а когда пришел в себя, то был весь в поту от страха и скорее поспешил домой. Прибежал домой бегом, один. Все это произошло примерно полчаса назад, — добавил он.

Больше он ничего не сказал Рэчел. Только спросил, нельзя ли ему лечь в постель и не приготовит ли она ему завтрак. А такого еще не случалось никогда за все время их брака.

— Я не менее больна, чем ты, — сказала Рэчел. Между ними существовало молчаливое соглашение, что Ричард должен быть здоров, если Рэчел больна.

— Нет, ты не больна, — сказал он и снова потерял сознание.

Она, хотя и не слишком заботливо, все же уложила его в постель, оделась и не спета спустилась с лестницы. В ноздри ей ударил запах кофе и жареной ветчины, и она увидела Чарльза, который уже разжег огонь и поставил два готовых завтрака на поднос. Рэчел почувствовала такое облегчение, оттого что ей не нужно готовить завтрак, и так растерялась, что горячо поблагодарила Чарльза и назвала его «мой дорогой», а Чарльз торжественно поцеловал ей руку и пожал ее. Завтрак он приготовил в точности по ее вкусу; очень крепкий кофе и яичница, поджаренная с обеих сторон.

Рэчел влюбилась в Чарльза. Она часто и до замужества, и уже во время брака влюблялась в мужчин, но, когда это случалось, обычно рассказывала об этом Ричарду, а он в ответ обещал рассказать ей, если нечто подобное случится и с ним; это давало выход ее страсти и вместе с тем спасало их от ревности, так как она обычно говорила (а ему было дано право, если потребуется, сказать то же самое):

— Да, я влюблена в имярек, но люблю я только тебя.

И дальше этого она никогда не заходила. Но на сей раз было по-другому. На сей раз Рэчел, сама не зная почему, не могла признаться, что влюблена в Чарльза, а дело было в том, что она больше не любила Ричарда. Его болезнь раздражала ее, она называла его лентяем и притворщиком. Около полудня он встал, но так стонал, бродя по спальне из угла в угол, что Рэчел в конце концов приказала ему снова лечь в постель и стонать там.


Еще от автора Герберт Эрнест Бейтс
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые.


Философическое путешествие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


№ 16

В эту книгу включены рассказы английской писательницы Элизабет Боуэн, написанные в разные периоды ее творчества. Боуэн – тонкий, вдумчивый мастер, она владеет искусством язвительной иронии, направленной на человеческие и социальные пороки.


Голос зимы

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Слезы, пустые слезы

В эту книгу включены рассказы английской писательницы Элизабет Боуэн, написанные в разные периоды ее творчества. Боуэн – тонкий, вдумчивый мастер, она владеет искусством язвительной иронии, направленной на человеческие и социальные пороки.


Учительница танцев

В эту книгу включены рассказы английской писательницы Элизабет Боуэн, написанные в разные периоды ее творчества. Боуэн – тонкий, вдумчивый мастер, она владеет искусством язвительной иронии, направленной на человеческие и социальные пороки.


Рекомендуем почитать
Три мастера: Бальзак, Диккенс, Достоевский. Бальзак

Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (18811942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В четвертый том вошли три очерка о великих эпических прозаиках Бальзаке, Диккенсе, Достоевском под названием «Три мастера» и критико-биографическое исследование «Бальзак».


Незримая коллекция: Новеллы. Легенды. Роковые мгновения; Звездные часы человечества: Исторические миниатюры

Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В второй том вошли новеллы под названием «Незримая коллекция», легенды, исторические миниатюры «Роковые мгновения» и «Звездные часы человечества».


Присяжный

Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.


Телеграмма

Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.


Редкий ковер

Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.


Виктория Павловна. Дочь Виктории Павловны

„А. В. Амфитеатров ярко талантлив, много на своем веку видел и между прочими достоинствами обладает одним превосходным и редким, как белый ворон среди черных, достоинством— великолепным русским языком, богатым, сочным, своеобычным, но в то же время без выверток и щегольства… Это настоящий писатель, отмеченный при рождении поцелуем Аполлона в уста". „Русское Слово" 20. XI. 1910. А. А. ИЗМАЙЛОВ. «Он и романист, и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы, нашей и мировой, — он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуёмный русский талант — характер, тратящийся порой без меры». И.С.ШМЕЛЁВ От составителя Произведения "Виктория Павловна" и "Дочь Виктории Павловны" упоминаются во всех библиографиях и биографиях А.В.Амфитеатрова, но после 1917 г.


Нежное настроение

Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!


О любви. Истории и рассказы

Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.


Удивительные истории о бабушках и дедушках

Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.


Тяжелый путь к сердцу через желудок

Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!