Доля ангелов - [13]

  Материал был собран, но дальше дело застопорилось. Все время отвлекали какие-то досадные мелочи - то домашние заботы, то настойчивые клиенты, от которых как назло не было отбоя перед летними отпусками. В конце концов Сергей плюнул и решил поступить проще - сменить обстановку. Тут очень кстати подвернулся один знакомый из провинциальной глуши, с которым Луцких познакомился на выездной конференции стоматологов. Знакомство, правда, частично тонуло во мраке, потому что водки было выпито очень много. Вспоминались только отдельные моменты - например, бронзовый памятник какому-то местному герою времен Салавата Юлаева и Емельки Пугачева, на который взбирались веселой компанией и отломили бронзовому коню хвост. Дальше, вроде бы, вспоминалось отделение полиции, но эти неприятные моменты Сергей постарался забыть накрепко.

  А вот телефон провинциального коллеги - запомнил!

  Уже набрав номер и слушая в трубке длинные звенящие гудки, Луцких вдруг понял, что совершенно не знает, как обращаться к собеседнику. Имя плавало где-то в подсознании, упорно отказываясь появляться. Когда Сергей услышал сиплое «аллё», то мысленно махнул рукой и бодро воскликнул:

  - Привет, друг! Это тебя Сергей беспокоит... Помнишь, на конференции познакомились? Памятник еще...

  Молчание затянулось почти на минуту, а потом вдруг резко прервалось.

  - Серега? Оба-на! Ты, что ли? Помню, помню, хе-хе... Лихой ты казак, до сих пор тебя тут вспоминаем! Как ты ее охмурил-то, а? Прямо этот, как его, Козаностра!

  - Казанова, - машинально поправил Сергей Иванович, с ужасом пытаясь вспомнить, о ком идет речь. Кажется, мелькало какое-то красное платье... кудри...

  - Ну! Я и говорю - он! Ты чего звонишь-то, зачем тебе старик Петрович понадобился?

  «О. Петрович», - мысленно поставил зарубку в памяти Сергей. Успех надо было развивать, и Луцких, торопясь, описал свою беду. На том конце беспроводной связи посопели, похмыкали и жизнерадостно заявили, что «плевое дело, чего бы не помочь, только надо малость подождать».

  Через пять дней Петрович позвонил сам, прямо на работу и тоном императора Августа попросил коллег пригласить Сергея к телефону. Оказалось, что в небольшом райцентре совершенно зазря простаивает кабинет зубного врача, к которому прилагается еще и комната с мебелью.

  - Езжай спокойно, - басил в трубку Петрович, - там все схвачено, кого надо я предупредил. Работай нормально, можешь принимать клиентов, а хошь - так никого не принимай, не помрут. Диссертация, понимаю. Эх... мне бы твои годы, Серега!

  Горячо поблагодарив, Луцких уже собирался повесить трубку, но тут Петрович спохватился.

  - Только это, Серега, - многозначительно сказал он, - там место такое... Ну... Вроде как нечистое.

  - Грязно, что ли? - не понял Сергей, пожав плечами. - Ерунда, я помою.

  - Не, - крякнул невидимый собеседник, - с этим нормально. Я, типа, говорю, что нечисто... Ну, всякое там такое... Ну... Вот ты в привидения веришь?

  «Еще не хватало», - подумал подающий надежды и торопливо попрощался, заверив, что ко всему готов и все понимает.

  - Ну смотри, - пробурчал Петрович, - я тебя предупредил.

  

  Городок оказался маленьким и уютным, весь в сонной зелени дубовых аллей и парков. Сойдя из вагона на перрон и не успев еще поставить на брусчатку увесистый дорожный саквояж, Сергей Иванович тут же был подхвачен кряжистым дядькой, на лице которого двумя черными гусеницами топорщились «брежневские» брови. Дядька оказался армейским приятелем Петровича (от него Сергей наконец-то узнал, что имя Петровича - Иван, и что он «большая шишка в медицине нашего района»), посадил гостя в «УАЗ-Патриот» и домчал до места за десять минут.

  - На отшибе, конечно, - извиняющимся тоном сказал Григорьич, как он сам попросил себя называть. Сергей начал подозревать, что в этих краях отчества рождаются прежде людей, когда Григорьич отдал ему связку ключей и большой полиэтиленовый пакет с логотипом какой-то сети заправок, добавив веско:

  - Это тебе пирожки Матвевна передала, заведующая ФАПом нашим. Хорошая тетка. Чего, говорит, парня голодом морить, поди, с дороги соскучился по нормальной еде-то.

  Робких попыток отказаться от пакета Григорьич не принял наотрез, грозно зашевелив гусеницами бровей. Забравшись обратно в свой «патриот», он вдруг опустил стекло и высунул голову из окна.

  - Слышь, Иваныч («Вот и я в эту секту отчества попал», - подумал Сергей), ты тут посматривай... Дом-то хороший, крепкий, и кабинет отремонтирован недавно. Только если ночью вдруг что услышишь...

  - Что услышу-то? - недоуменно и уже слегка раздражаясь, переспросил Луцких.

  - Ай, да ладно, ерунда это! - резко сменил тему Григорьич. - Ну, звони если что!

  Дал по газам и умчался.

  - Тайны мадридского двора... - пробормотал молодой врач и решительно подхватил саквояж. Ключ щелкнул, дверь одноэтажного кирпичного дома распахнулась, и негромко забрякал под потолком китайский колокольчик.

  Кабинет и в самом деле оказался чистым, светлым и недавно отремонтированным. Кресло посреди кабинета - германского производства, бормашина - бельгийская, весь инструмент был новеньким, что называется «с иголочки», а кафель на полу определенно казался итальянским. Даже кондиционер работал.