«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии - [84]
Солдаты слушали внимательно, не было ни одного срыва, выпада или истерии. Митинг еще не закончился, как над поляной повисло 40 немецких самолетов и началась бомбежка. Послышались взрывы, вопли, крики раненых. Я присел возле сосны. В сосну авиабомба не попала. Когда я после бомбежки шел к изрешеченным палаткам, два молодых бойца остановили меня и показали на зеленую с красным околышем фуражку, которая вверх козырьком зацепилась за сучок наполовину снесенной взрывом сосны.
«Это, товарищ лейтенант, фуражка вашего майора». — «А где сам майор?» — спросил я солдат. — «От майора и мокрого места не осталось… Прямое попадание…»
Утром 22 июня мы с группой легкораненых бойцов и командиров под адским пулеметно-минометным огнем вышли по узкоколейке из окружения. Я получил при этом второе, уже тяжелое ранение в голову и печень. Все же вышел — с залитым кровью партбилетом в левом кармане суконной гимнастерки.
Подавляющее большинство бойцов и командиров, не вышедших из окружения, как, например, Муса Джалиль, были до предела истощены, и не их вина, что они не сумели себя защитить, как подобает воину, или преодолеть огненное кольцо под Мясным Бором.
Н. П. Бородавка,
бывш. командир огневого взвода полковой батареи 22-го сп 92-й сд
М. Д. Панасюк
Выход 92-й сд из окружения
Я служил в дивизии с мая 1938 г. В середине октября 1941 г. мы погрузились в эшелоны на ст. Бамбурово и спустя две недели прибыли в Новгородскую область.
Хочу рассказать о самом тяжелом периоде жизни дивизии и конце ее существования.
1 февраля 1942 г. мы вышли из подчинения 59-й армии и вошли в состав 2-й ударной. Совершив марш, вошли в прорыв у Мясного Бора и продвинулись на 90 км к передовой в районе Коровьего Ручья. Дивизия вступила в ожесточенные бои за Любань. Отдельные соединения армии уже вышли к Октябрьской железной дороге. До соединения с Ленинградским фронтом оставалось 8 км.
Главной магистралью снабжения 2-й УА оставался «коридор» прорыва у Мясного Бора протяженностью 6 км. Фашисты сосредоточили здесь свои отборные силы и 19 марта перекрыли «коридор». С этого дня и начались все наши беды. В первую очередь стало не хватать боеприпасов, а это на фронте самое большое несчастье. Патроны и снаряды теперь расходовали только в самых крайних случаях с разрешения старшего начальника. Норма питания сократилась больше чем наполовину. На каждого воина в сутки приходилось по 10 г сухарей, 10 г комбижира и 5 г махорки. К концу марта и этот скромный паек был отменен.
В районе Новой Керести была устроена посадочная площадка для самолетов. В ночное время там садились У-2 с патронами и сухарями, но для целой армии это была мизерная доля. Кроме того, скопилось 8 тыс. раненых, которых не могли эвакуировать.
После недельных боев «коридор» пробили, но он стал вполовину уже и насквозь простреливался немцами, так что от мачтового соснового леса остались одни пни. Появлявшиеся на дороге повозки и машины расстреливались из пушек, минометов и пулеметов.
Дальневосточной стрелковой дивизии, состоявшей из сибирских охотников, бесстрашных рыбаков и уральских рабочих не стало[44].
Добравшись до продовольствия на ДОПе (а там его были горы), мы в первый раз после голодовки так наелись, что чуть не отошли к праотцам. Аппетит был зверский: каждый за раз съедал по котелку гречневой каши с маслом, одну большую рыбину, 20 сухарей и котелок чаю.
На третий день нами занялась контрразведка, прощупывавшая нашу политическую преданность. Но вы поймете: кто прошел этот ад, уже доказал свою верность Родине.
В июле 42-го остатки 92-й, 46-й стрелковых и 87-й кавалерийской дивизий передали 259-й сд, и 1 сентября в составе той же 2-й ударной мы пошли в бой по прорыву блокады Ленинграда южнее Ладожского озера[45].
М. Д. Панасюк,
подполковник в отставке,
бывш. начальник артснабжения 203-го сп 92-й сд
И. А. Иванов
Третьего не случилось…
Когда-то, 20 лет спустя после Победы, сосед по коммунальной квартире спросил меня: где я воевал и что из фронтовой жизни запомнилось больше всего? Как было не вспомнить о кровопролитных боях, которые вела 2-я УА зимой 1942 г.? И вот пошел слушок, что я воевал в той самой, «власовской» армии и, значит, я — власовец…
Очень долго пятно генерала-предателя висело над нами, и счастье, что теперь это несправедливое обвинение снято. Но многое о Любанской операции еще не рассказано, и ее живые участники обязаны рассказать все, как было.
Я был призван на действительную службу еще в 1938 г. и служил в 60-м артполку 92-й стрелковой дивизии, дислоцированной в июне 41-го года у маньчжурской границы. 22 июня пришли в клуб посмотреть кино, как вдруг прибежал радист: «Война!»
Полк выдвинули к самой границе. За ней стояла японская Квантунская армия — союзница фашистской Германии. Нападения японцев, однако, не последовало, и в октябре дивизия получила приказ: «На фронт!»
Ехали очень быстро. На ст. Пестово эшелон трижды бомбили, появились первые жертвы. Выгрузились на ст. Тальцы и вскоре вступили в бой. За пять дней кровопролитных боев с 1 по 5 ноября были освобождены населенные пункты Олешенка, Среднее село, Крестцы. Это были первые боевые успехи 92-й дивизии и 60-го лап.
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
К 70-летию легендарной операции «Багратион».Новая книга ведущего военного историка, посвященная величайшему триумфу Красной Армии. Лучшее современное исследование грандиозного наступления советских войск, в ходе которого всего за две недели была разгромлена самая многочисленная на Восточном фронте группа армий «Центр». Новый взгляд на поворотный момент Великой Отечественной войны.Знаете ли вы, что этой феноменальной победе в Белоруссии предшествовала череда неудачных наступательных операций и с осени 1943-го до весны 44-го года западное направление было для Красной Армии позиционным «Верденом», так что Верховному Главнокомандующему пришлось даже санкционировать расследование комиссии ГКО, принять самые жесткие меры и сделать нелицеприятные «оргвыводы»? Как нашим войскам удалось преодолеть этот позиционный тупик, превратив окопную «мясорубку» в крупнейшую маневренную операцию, которую по праву величают «сталинским блицкригом»? Что позволило не просто прорвать, а полностью обрушить вражескую оборону? Почему немцам не удалось сохранить целостность фронта и организованно отступить на новые позиции? Как тяжелое поражение Вермахта переросло в самую страшную военную катастрофу в германской истории? И кого винить в этом «эпическом разгроме»?.
Изучать историю надо для того, чтобы не повторять ошибок в настоящее время. В ходе Великой Отечественной войны советский народ и Красная Армия понесли тяжелейшие человеческие и материальные потери, но победили практически всю Европу. Победа — это хорошо, но вскрыты ли истинные причины наших огромных потерь?В книге рассматриваются причины потерь советского народа с той стороны, с которой эти причины никогда не рассматриваются, — с позиций низкого морального и профессионального качества советских генералов и кадрового офицерства.
После того, как в пламени Приграничного и Смоленского сражений июня и июля 1941 г. исчезли созданные в предвоенные годы танки и самолеты, Красной Армии предстояло пройти пять кругов ада под ударами танковых клиньев вермахта. Операции на окружение невиданных в истории войн масштабов следовали одна за другой, и, казалось, ничто не может остановить наступление гитлеровской армии на Москву. Но уже в ноябре 1941 г. последовали контрнаступления советских войск под Ростовом и Тихвином, и словно по мановению волшебной палочки военная машина Третьего Рейха со скрипом остановилась в нескольких десятках километров от башен Кремля.
«Смертное поле» — так фронтовики Великой Отечественной называли нейтральную полосу между своими и немецкими окопами, где за каждый клочок земли, перепаханной танками, изрытой минами и снарядами, обильно политой кровью, приходилось платить сотнями, если не тысячами жизней. В годы войны вся Россия стала таким «смертным полем» — к западу от Москвы трудно найти место, не оскверненное смертью: вся наша земля, как и наша Великая Победа, густо замешена на железе и крови…Эта пронзительная книга — исповедь выживших в самой страшной войне от начала времен: танкиста, чудом уцелевшего в мясорубке 1941 года, пехотинца и бронебойщика, артиллериста и зенитчика, разведчика и десантника.