Долина колокольчиков - [3]

— Что, предлагаешь его проучить-проигнорировать? — задумался сыщик.

— Можно было бы… Но полезней пойти. Ведь это он, наверное, увлёк нашего возницу?

— И я так думаю. Что ж, сыграем в поддавки, порадуем пакостника! — саусбериец потер руки и с готовностью бросился за духом, мерцающим сквозь снегопад. Я — за ним.

И никаких феромонов не надо!

* * *

Снуи вскоре свернул с дороги — пришлось прорываться сквозь пухлый снег.

Сначала это было весело — уи, зимнее развлечение, охота за духом! — но уже минут через пять мне стало не до шуток. Я то и дело проваливались в сугробы чуть ли не по макушку. Меня подвела не только моя хроническая невезучесть, но и возмутительно обычные сапоги, поразившие сыщика (он-то был в ботинках, зачарованных на эффект Эльфийского Ходока).

— Ты же из Шолоха? Почему не магические? — дивился Голден-Халла.

— Да я на три дня сюда приехала! И не планировала бегать по горам.

— М-да. Выберемся — не разойдемся, пока я не увижу, как ты купишь себе нормальную обувь.

— Эм. Господин Случайный Попутчик — если что, в подозрительной заботе чужаков мне чудится опасность. Ибо я параноик, ученик параноика, — сразу предупреждаю.

— И при этом в таких плохих сапогах!.. Ай-ай-ай!.. — веселился рыжий, вытягивая меня, что твою репку.

Я страдала и мокла, но старательно поддерживала диалог. От того, чтоб ныть откровенно, меня удерживала гордость — нельзя ударить в грязь лицом перед иноземным почти-коллегой, приезжавшим в Норшвайн к приятелю («Он ученый, живет в горах отшельником, трактаты пишет»), и теперь также спешившим домой — в его случае, к псу, ожидавшему у знакомых и, наверное, уже жутко соскучившемуся по хозяину.

Периодически, увязая в метели, мы с сыщиком орали снуи:

— Да погоди ты, дурында, эй! — попеременно на всеобщем, стародольном и норшвайнском языках.

Но ветер уносил наши голоса в другую сторону, дух не слышал, и поэтому, ругаясь и хватаясь друг за друга, как две сиротки, мы продолжали гонку на далеко не оптимальной, зато согревающей скорости.

В конце концов я уже и вовсе перестала выпускать из пальцев рукав Голден-Халлы, вцепившись в него, как клещ. Не очень вежливо, но эффективно.

Наконец, снуи замер.

Впервые оглянулся на нас — ну надо же! свершилось! — и очень критически посмотрел на то, как я, фырча и отплевываясь снегом, вылезаю из особо глубокой расщелины, карабкаясь по Голден-Халле, как по дереву. Я замахала духу:

— Погоди минуту!

В ответ снуи скривился, разочарованно пискнул и… исчез, превратившись в спираль метели.

— Не-е-е-ет! — драматично простонала я, от разочарования загремев обратно. — Ты должен был привезти нас к неприятностям! Снуи! Какого пепла мы проделали этот путь!

— Мерзкий обманщик! — с готовностью поддержал меня Берти. — Пойдем всем расскажем, как мы недовольны его некачественными услугами?

— С удовольствием, но кому — всем?

— Тем, кто зажег огни, — Берти за шкирку вытянул меня из дыры, и продолжил поддерживать выше уровня снега, как воришку или нашкодившего котенка.

С этой, давно позабытой перспективы, я вдруг разглядела сияющие очертания деревни, проступившей сквозь дымку вьюги внизу, под пологим склоном.

— Хвала небесам и странному снуи-альтруисту! — возопила я, предчувствуя живительную дозу тепла. Лишь бы наш возница тоже был там, а.

— Забавно, если не альтруисту, а просто работающему на деревню, — подмигнул сыщик.

— Агрессивные стратегии внутреннего туризма? — фыркнула я.

— Страшный заговор сувенирных лавок.

— Значит, они тем более готовы принимать гостей хлебом-солью. Всё ж — хвала!

Берти кивнул, приглашающе похлопал по рукаву пальто — цепляйся! — и мы воодушевленной парочкой мотыльков полетели на свет, под гору.

Глава 3. Агрессивные стратегии внутреннего туризма

Поселение было окружено высоким деревянным забором — как и все другие деревни на дальнем севере. Местные жители опасались студёных волкодлаков, гарпий ночи, травкёров и снежных гигантов — то есть истинных, полноправных аборигенов заколдованных гор.

И, думаю, правильно делали, что боялись. Бесконечно-холодные горные цирки севера Лайонассы и впрямь куда больше принадлежат загадочным существам, чем людям.

Голден-Халла постучался.

Долго не было никакого ответа, затем по ту сторону раздался монотонный ровный голос:

— Кто вы и зачем явились в Долину колокольчиков?

Рыжий многозначительно пошевелил бровями, одними губами произнес: «Женский голос лучше, вызывает доверие», и я, откашлявшись, дружелюбно заявила:

— Добрый вечер! Мы мирные путники. Наш возница пропал, мы его ищем. К вам никто не приходил в последние пару часов?

После продолжительной паузы, наполненной завыванием ветра в щелях забора, сторож так же безэмоционально поинтересовался:

— Вы хотите пройти в деревню? — мой вопрос он проигнорировал с невозмутимостью медведя.

— Ну. Да! — сказала я.

Послышался скрип отодвигаемого засова. Ворота открылись, и мы с Голден-Халлой с любопытством уставились на косматого, лохматого и бородатого сторожа.

— Добро пожаловать в нашу деревню, путники, — размеренно сказал он и рукой махнул вперед, на стройные ряды очаровательных горных домиков. — В конце улицы вас ждет трактир.

Мой товарищ сыщик кивнул и сощурился: