Долина долгих снов - [10]

— По-моему, среди нас есть ещё и сестра, — заметил Максим. — Называть нас всех трёх братьями было бы не совсем точно.

Но вот песня внезапно оборвалась, и Поля, воспользовавшись тишиной, сказала несколько слов.

Один из незнакомцев выступил вперёд, приложил ладони к своему лбу, потом притронулся кончиками пальцев к Полиному лбу и что-то ответил ей.

— Я спросила его, куда мы попали, — обратилась Поля к своим друзьям. — И этот человек сказал мне, что мы в Долине долгих снов, в царстве двух белых братьев из Яшмового храма.

— Если бы мне об этом сказал кто-нибудь другой, я бы подумал, что это сказка, — пробормотал Максим. — Но неужели эта долина отрезана от всего окружающего мира!

— Об этом мы узнаем позже, — сказала Поля. — Сейчас они хотят нас куда-то отвезти. Я не совсем понимаю, куда именно. Этот человек, должно быть, какой-то начальник у них, так как он отдаёт все распоряжения. Его зовут Путра.

Путра что-то крикнул своим, и несколько человек исчезло в густых зарослях на берегу реки. Вскоре на воде показались две большие лодки с длинными загнутыми носами, на которых были мастерски вырезаны головы каких-то необыкновенных птиц. Товарищи Путры засуетились. Максиму и Поле помогли освободиться от рюкзаков, откуда-то принесли тяжёлые гирлянды белых и красных цветов и надели на шеи всем трём путешественникам. После этого Путра пригласил гостей в лодки. В мокрой одежде идти было неудобно, к тому же у каждого до сих пор тело ныло от ушибов. Но Путра и его товарищи так приветливо улыбались им, песня, которую снова затянули жители долины, была такой торжественной и бодрой, что Поля, Максим и Увайс забыли о своих несчастьях и уверенно поднялись на сухой, устланный пахучими травами помост передней лодки.

Мысль о возвращении домой ещё не беспокоила их. Она время от времени несмело всплывала из самой глубины сознания, но сразу же исчезала, уступая место более мелким заботам.

— Будем ли мы наконец иметь возможность хоть немного подсушиться? — спросил Максим Полю. — Да и в зубах поковырять не мешало бы. Мы втроём сейчас, наверно, целого барана могли бы съесть. Правда, Увайс?

— Можно, — охотно согласился тот, — Барана немножко можно поесть.

— Надеюсь, что в своё время мы всё будем иметь, — сказала Поля. — А сейчас нужно плыть туда, куда они нас везут, и смотреть, смотреть…

Лодки плыли по тёплой реке. С десяток гребцов размеренно подымали и опускали в воду большие чёрные вёсла, но всплески вёсел не нарушали необычайной тишины, которая царила всюду. Река была извилистой, как все спокойно текущие реки. На её берегах зеленели могучие пальмы, бамбуковые рощи перемежались кустами древовидных папоротников, среди гигантских цветов, чем-то напоминающих дурман, неподвижно стояли огромные белые слоны и спокойно смотрели в воду. В небольших круглых озерках, образовавшихся, наверно, в старицах реки, горделиво закинув головы, плавали чёрные и белые лебеди. В тех местах, где густой лес отступал от берегов, глазам наших путешественников открывались широкие поля риса и какого-то растения, напоминающего просо. За каждым поворотом реки их ждала какая-нибудь неожиданность. Вот рядом с бамбуковыми зарослями высится целый лес гималайских кедров, увитых цепкими лианами. А вот растёт всего лишь одно дерево с широкими, блестящими, как у комнатного фикуса, листьями, но это дерево занимает площадь большого парка, потому что оно имеет не один ствол, как обычно, а сотни, тысячи толстых и тонких стволов. Это — баньян, дерево с воздушными корнями, которые, доходя до земли, углубляются в почву и превращаются в своеобразные стволы. Тут можно было увидеть сандаловое дерево, изделия из которого многие годы сохраняют приятный запах. Дерево бабур, которое на солнце становится твёрдым, как железо, росло тут рядом с чёрным эбеновым и розовым деревьями.

Леса кишели обезьянами. Чёрные и рыжие, маленькие и большие, хвостатые и бесхвостые, крикливые и молчаливые, они прыгали по деревьям, табунами сидели в тени, грызя орехи, грелись на солнышке посреди полян.

Однако надо сразу же сказать, что солнца в нашем понимании над долиной не было. Оно пряталось за толстым слоем облаков. Но воздух был наполнен каким-то странным рассеянным светом, и деревья бросали на землю тень, как в обычный солнечный день, а поляны и рисовые поля сверкали так, словно на них изливались целые потоки лучей неутомимого небесного светила.

Воздух в долине был тёплый, влажный, насквозь пропитанный ароматами цветов и странных, никогда не виданных нашими путешественниками, деревьев.

Но больше всего поразило Максима, Полю и Увайса то, что они нигде не видели даже признаков человеческого жилья. Неужели жители долины — совершенно дикие люди? Если судить по их одежде, они находятся не на высоком уровне развития, но, с другой стороны, если рассудить здраво, то одежда в такой духоте не особенно и нужна. Их же лодки свидетельствуют о незаурядном мастерстве. Рисовые поля указывают на то, что это народ трудолюбивый и разумный. А полное отсутствие оружия в руках сопровождающих ещё больше убеждает в правильности такой мысли. И всё же странно, что нет в долине ни городов, ни сёл, не видно ни одной хижины, хотя хижину и трудно заметить среди этого буйного цветения природы.