Долгий путь в лабиринте - [3]

А сейчас выяснилось, что в шкатулке были не стекляшки — драгоценности Базыкиных: колье, браслеты, перстни, броши! Она сама видела все это на купчихе. Ценности стоят огромных денег. И теперь они в руках чекистов!

Между тем Белявский просмотрел протокол, аккуратно сложил его и спрятал в карман. При этом он зевнул, хитро взглянул на супругу.

— Как же так? — прошептала Стефания. — Ведь ты говорил, что они фальшивые. Ты же сам говорил это, Стась!

— Фальшивые, Стефа, — подтвердил Белявский. — Фальшивые, но не все. Кое-что настоящее, базыкинское. Но из мелочи. Главное же… — Он заговорил быстро, взволнованно: — Я два дня бегал по городу, подбирал замену. Хвала Господу Богу, нашел подходящее.

— Это счастье, большое счастье, Стась! Иначе бы мы всю жизнь расплачивались с ними и не расплатились. Куда же ты спрятал их? И как быть со шкатулкой — ведь такой больше не найти, да и похожей не подберешь?..

— Погоди, Стефа. Теперь мы подошли к главному. Оно, это главное, заключается в том, что Харитон Базыкин не получит ни единого камешка.

— Стась!

— Не перебивай, — закричал Белявский. Он напрягся, выставил руки с растопыренными пальцами. — Разве просили его тащить сюда этот ларец? Нет, черт возьми, он сам решил, что так будет лучше. Кто неволил Харитона Базыкина? Уж во всяком случае не мы с тобой. Более того, я честно предупреждал его об опасности. Сказал, что он сильно рискует: кто их знает, этих чекистов, может, и у нас будут рыться — разве такое исключено? А что он, Базыкин? Высмеял мои опасения и доводы… Кто повинен, что к нам все же нагрянули? Никто не повинен. Итак, обыск был. И есть свидетели, которые где хочешь подтвердят, что чекисты в укромном месте нашли шкатулку, набитую драгоценностями мадам купчихи, нашли ее и схапали. Ко всему имеется протокол обыска с перечислением того, что было отобрано… Так что запомни, Стефа, все драгоценности конфискованы! Кстати, мы тоже понесли урон: в шкатулке было пятьсот рублей золотом. И все монеты — настоящие.

Белявский сделал паузу, чтобы раскурить новую папиросу. Некоторое время он сосредоточенно размышлял, потом погасил папиросу и оглядел стоявшую перед ним жену. У него потеплели глаза. «Красивая, — подумал он, — такая же красивая, как и прежде. Будто время остановилось, не было этих четырех сумасшедших лет».

Положив ладони на бедра Стефы, притянул ее, усадил себе на колени.

— Успокойся, глупая, возьми себя в руки, — сказал он. — Все произошло, как я и планировал. Наконец-то мы ухватили удачу за хвост!

Он почувствовал, как напряглось тело жены. Стефания встала. Сделав несколько шагов, обернулась к Белявскому. В ее глазах зажглись огоньки.

— Болван! — бросила она.

Прищурившись, Станислав Оттович наблюдал за женой: грациозная фигура, пружинистая походка.

— А ты — чудо, — прошептал он. — Боже, какое счастье, что я встретил тебя в той паршивой корчме!

Этого тоже не следовало говорить. Стефания не любила вспоминать о прошлом. Третьеразрядный шантан в Жешуве, где она, молоденькая танцовщица, что называется, переходила из рук в руки и где на нее наткнулся молодой врач Белявский, только начавший практиковать и совершавший свою первую поездку по Польше, — все это она старалась вытравить из памяти. А он, напротив, не упускал случая вернуться к началу их знакомства. Зачем? Видимо, чтобы помнила Стефа, кто поднял ее из грязи и облагодетельствовал…

Не меньше раздражала Стефанию вечная болтовня супруга о всевозможных коммерческих операциях, которые вот-вот осуществятся и принесут баснословные деньги. Белявский то и дело пускался в авантюры, всякий раз хвастая, что уже теперь-то поймал удачу за хвост. Но результаты были неизменны — конфуз… Вот и сегодня он своими руками швырнул чекистам почти все скопленное за последние годы золото, и семья снова осталась ни с чем.

Стефания пересекла комнату, раскрыла дверцы резного дубового буфета. Тоненько звякнул хрусталь, послышался звук льющейся жидкости.

— Мне тоже, — попросил Белявский, уловив запах спиртного. — Иди сюда, Стефа.

С двумя бокалами в руках Стефания осторожно присела на краешек софы, передала бокал мужу.

— Так где же ценности Базыкиных? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие. — Куда ты запрятал их, Станислав? Говори!

Белявский выпил коньяк и швырнул бокал в угол комнаты. Стефания коротко вскрикнула.

— Пусть будет удача, — сказал Белявский.

— Боже, какой идиот, — простонала хозяйка. Она вскочила с дивана. — Где драгоценности?

— Зачем они тебе?

— Сейчас же отнесешь их Базыкину!

— Но ценности отобраны. — Белявский развел руками и простодушно улыбнулся. — Кто посмеет сунуться в ЧК и требовать, чтобы…

— Ты немедленно вернешь Базыкину его вещи, — прервала мужа Стефания. — Вернешь все до последней мелочи. Пойми наконец: чекисты быстро во всем разберутся, придут сюда, чтобы снова перетрясти дом. Понятые тоже сообразят, в чем дело. Назавтра слух дойдет и до Базыкиных. У Харитона голова не хуже твоей. Сообразит, что к чему. Представляешь, что будет?

— Ничего не будет, Стефа. Я все предусмотрел. — Белявский вытянул из жилетного кармана толстые золотые часы на цепочке, щелкнул крышкой. — О, время позднее!.. Сейчас они на очередном обыске. Мне известно: в городе будут шарить до утра, а уж потом вернутся в свое учреждение, чтобы сдать награбленное. И только тогда может выясниться… Но скорее всего, обойдется… Они отнюдь не ювелиры. Да и золото я не зря им скормил.