Долгий путь домой - [117]

– Я собирался сесть на самолет, – сказал Мэсси. – К сожалению, из-за шторма он не смог сюда прилететь. Поэтому мне пришлось ждать корабль. Если бы не шторм, меня бы здесь уже не было. Сплошное невезение. И вот, когда пришел корабль, что произошло? Вы первым делом натолкнулись на меня.

– Вероятно, не лучший момент для вас, – заметил Гамаш, словно речь шла о вечеринке и человек с ножом был совершенно нормален.

Он хотел успокоить Мэсси. Заставить его увидеть ситуацию трезвым взглядом.

Старик явно пребывал в ужасе. А перепуганные животные бросаются вниз с утеса.

И Мэсси явно двигался к краю.

– Вы правы. Но потом вы ушли, и я решил, что я в безопасности. Тогда я стал думать о Кларе. И о ваших портретах. И как внимательно вы, вероятно, вглядываетесь в лица. – Он обращался к женщине, которую прижимал к груди, но смотрел на Гамаша. – Я знал, что если кто и узнает меня, то в первую очередь вы, Клара. Может, не сразу, но все равно узнаете. А когда вы выбежали из столовой, я понял: вы все знаете.

– Но она ничего не знала, – сказал Гамаш. – Она всего лишь хотела увидеть Питера.

Профессор только теперь начал понимать, что случилось. Если бы он остался на месте, если бы нервы не подвели его, он мог бы уйти. Ну а теперь он стоял здесь, держа нож у горла Клары Морроу.

– Слишком поздно, – сказал Гамаш. – Отпустите ее.

– Я много лет не брал в руки кисть, – проговорил Мэсси, словно не слыша Гамаша. – Ничего не писал. Одна пустота.

Он взглянул на Гамаша, и сердце бывшего главы отдела по расследованию убийств замерло. На него смотрело лицо с портрета. Дышащее ненавистью к тем, кто имел то, чего не имел он. И это были не холсты, покрытые красками, а дом, друзья и люди, для которых человек дороже его картин.

Гамаш чуть подался вперед. Нож Мэсси не дрогнул. Не опустился.

Профессор кинул быстрый взгляд на кровать.

Гамаш стрельнул глазами в Питера, предупреждая, чтобы он не шевелился. Пока Мэсси говорил, у них оставался шанс.

За спиной у Клары, позади Мэсси Гамаш заметил движение.

Кто-то шел к дому. Все еще находился далеко, но приближался.

Гамаш узнал походку, фигуру.

Бовуар.

Питер ничего этого не видел. Он смотрел только на Клару.

– Я люблю тебя, Клара, – тихо сказал он.

– Молчите, Питер, – остерег его Гамаш.

Он не знал, что способно подтолкнуть Мэсси к действию, но понимал, что это может быть любая мелочь.

– Я прошу прощения, – сказал Питер. Гамашу. Или Кларе.

Мэсси сильнее прижал к себе Клару. Это был человек, который ничего не имел и которому нечего было терять.

Он был смертью. И они все-таки добрались до Самарры.

Гамаш это понял.

Он перевел взгляд за плечо Мэсси и едва заметно кивнул. Но этого оказалось достаточно.

Увидев кивок, Мэсси слегка повернул голову. Гамашу ничего другого и не требовалось. Он прыгнул вперед в тот же момент, когда Клара нырнула вниз, уходя от ножа. Однако Мэсси успел ухватить ее за одежду.

Клара попыталась вырваться, но тщетно.

Нож двигался быстро и нанес удар.

Но не по Кларе. Не по Гамашу.

Питер, выдернувший Клару из опасной зоны, получил удар в грудь.

Гамаш пригвоздил Мэсси к стене, выбил нож из его руки и ударил с такой силой, что тот потерял сознание.

Арман быстро повернулся. Клара стояла на коленях рядом с Питером и прижимала руки к его груди. Гамаш сорвал с себя куртку, свернул ее, прижал к ране.

Бовуар пробежал последние несколько шагов. Молча оценил обстановку, развернулся и помчался назад по холму, туда, где можно найти помощь.

– Питер, Питер! – вскрикнула Клара.

Ее окровавленные руки нашли его пальцы и ухватили их, пока Гамаш пытался остановить кровотечение.

Питер смотрел широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Губы его стремительно бледнели. Как и лицо.

– Питер, – прошептала Клара, глядя ему в глаза.

– Клара, – выдохнул он. – Прости…

– Ш-ш. Ш-ш. Сейчас придет доктор.

– Я хотел вернуться домой, – сказал он, сжимая ее руки. – Я написал…

– Ш-ш, – проговорила она и увидела, как задрожали его веки.

Она низко наклонилась, лицом к лицу, и зашептала ему на ухо, глядя в глаза:

– Ты на вершине холма в Трех Соснах. Ты видишь наш луг? Чувствуешь запах леса? Травы?

Он чуть кивнул, и взгляд его смягчился.

– Вот ты идешь вниз по склону. Видишь Рут. И Розу.

– Роза, – прошептал Питер. – Она вернулась?

– Она вернулась домой, к Рут. И ты вернулся домой. Ко мне. Вон Оливье и Габри машут тебе из бистро. Но пока не ходи туда, Питер. Видишь наш дом?

Взгляд Питера был устремлен куда-то вдаль. Паника ушла из его глаз.

– Пойдем по тропинке, Питер. В наш сад. Сядь рядом со мной в кресло. Я налила тебе пива. Я держу тебя за руку. Ты вдыхаешь запах роз. И лилий.

– Клара, – тихо произнес Гамаш.

– Ты видишь лес, слышишь, как журчит наша речушка Белла-Белла, – сказала Клара срывающимся голосом.

Она прижалась теплым лицом к его холодной щеке и прошептала:

– Ты дома.

Глава сорок первая

Питера Морроу хоронили в Трех Соснах. В часовне Святого Томаса собрались друзья, члены семьи – пели, рыдали, скорбели, отпевали.

Клара хотела произнести надгробную речь, но не смогла. Слова комком застряли у нее в горле. И тогда речь произнесла Мирна, держа Клару за руку.

После этого они снова пели. А потом пронесли прах Питера по деревне, посыпая землю там и тут. У реки, у бистро, под тремя огромными соснами.