Долгий поцелуй на прощание - [168]

А если посмотреть на все по-иному?

Если бы ты встретила его в баре сейчас, захотела бы ты позвать его к себе?

Кэт бросила взгляд на отражение Джайлса в зеркале. Конечно, захотела бы. Он великолепен. Великолепен настолько, что сердце замирает в груди. Короткие волосы шли ему. Кожа была загорелой — даже в конце февраля. На нем был костюм. В животе сладко заныло. Какие тяжелые дни — один за другим.

Захотелось бы тебе начать с ним отношения?

Ответ вспыхнул в ее мозгу еще раньше, чем она успела подумать или даже прислушаться к инстинктам.

Нет.

У Кэт помутилось в голове, и влажные от пота ладони соскользнули с руля. Теперь она поняла, что за истина давно пряталась в тайниках сознания. Давно. Но ей удавалось не замечать ее за горой других мыслей. Желание писать Джайлсу таяло с каждым незначительным происшествием на работе. Эти события были важны для нее. Но для него, она знала, они не представляли никакого интереса, и Кэт не пыталась рассказывать ему о них. Да, он попытался бы изобразить интерес. Она тоже пыталась уразуметь все непонятные вещи, которые он делал на работе. Но этого недостаточно. Кэт было трудно писать письма, когда не о чем было рассказывать. И невозможно вести телефонный разговор с любимым, когда пауз становится больше, чем слов. Кэт внутренне содрогалась от этого. Потому-то они и общались так мало. А вовсе не из-за того, что заняты на работе или много общаются с друзьями. Просто не о чем было говорить.

К тому же Кэт за это время очень изменилась. Она больше не готова на такое количество уступок, как раньше. А Джайлс, как ей показалось, остался прежним. «Хотя, — поправила она себя, — откуда мне знать? Я его не спрашивала. Я была слишком занята своими делами, чтоб интересоваться его жизнью».

Да, Кэт изменилась. Она почувствовала, что существовала в двух параллельных мирах. Один — реальный мир борьбы, где нужно было выживать, учиться работать и заводить друзей в незнакомом, враждебном городе. Другой — полупрозрачный, как папиросная бумага, хрупкий и прекрасный мир, где они с Джайлсом вместе. Хрупкий. Он не рос, не развивался. Этот мир постепенно зачах. Еще казавшийся им реальностью, он стал просто призраком прошлого. Призраком достаточно ярким, способным убедить их, что он жив, но уже истощенным без идеалистической, беззаботной атмосферы студенческой жизни, которая была его частью. Оба они нуждались в этом призраке, пока настоящая жизнь была тяжелой и холодной. Но это не вдохнуло в него новые силы.

Даже не отдавая себе в том отчета, Кэт почувствовала, что останется в Лондоне навсегда. И когда она осознала это, для нее словно началась новая жизнь, и она уже не могла вернуться в мир, который больше не существовал. Дверцы шкафа захлопнулись.

Она изменилась.

Кэт посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Отразились ли ее терзанья на лице? Она выглядела спокойной, немного бледной. Глаза казались очень зелеными в темной оправе очков. Джайлс смотрел перед собой. Может, он размышляет о том же. Кэт надеялась, что он тоже несчастен. Что не только в ее душе больше не загорается свет.

Множество дорог вело от Хитроу в Челси. В конце концов Кэт выехала на Рэдклифф-сквер. Они проехали мимо указателя на кладбище Бромптон, и до Кэт впервые дошло, что она живет очень недалеко от Селины.

— Останови здесь, — внезапно попросил Джайлс.

Они еще не подъехали к дому его родителей. Кэт резко тормознула и едва не врезалась в «мерседес». У «мини» Кресс были большие колеса и хорошие тормоза. У Кэт мелькнула мысль: а не купить ли такую же на свои десять процентов?

— Кэт.

Джайлс положил руку ей на колено. Повисло долгое молчание. Они смотрели друг на друга, прокручивая в голове набор клише.

«Я должна это сделать, — вдруг подумала Кэт с яростью, удивившей ее саму. — Просто я знаю теперь, чего хочу. Поэтому нам надо расстаться».

— Джайлс, — произнесла она. Слово вылетело, и пути назад не было. В любом случае не было бы. — Джайлс, мысль о твоем возвращении грела меня во всех тяжелых ситуациях. Я благодарна тебе за это. Думаю, мы оба знаем, что в Лондоне ничто не будет так, как в Дареме. Это было очень счастливое время в моей жизни. И я не хочу омрачать воспоминания о нем перспективой видеть тебя раз в неделю и невозможностью разделять твою жизнь. Мне бы хотелось подвести черту под нашими отношениями, и оставить все как было.

Кэт почувствовала, что к горлу подступают слезы. Она проглотила их. Джайлс не поспешил помочь ей, взяв вину на себя.

— Я не представляла, насколько жизнь здесь может изменить меня в столь короткий срок. Ты был прав. Я думала, что могу просто пожить здесь четыре месяца, а затем сбежать, не испытав никакого постороннего влияния на себя. Я думала… — Кэт заколебалась. Она не знала, покажутся ли ее мысли претенциозными. — Я думала, что окружена панцирем… — она остановилась. — По-моему, я сильно изменилась с тех пор, как приехала сюда. К лучшему. Мне так кажется. Не знаю.

— Да, — тихо согласился Джайлс.

— Ты так думаешь?

Ради бога! Как можно сомневаться!

Он грустно улыбнулся:

— Я понял, что ты изменилась, когда ты приехала меня встречать под Рождество. В июле ты не знала, как ездить на метро. А тут приехала на такой большой машине. Может, ты и не знала правил системы парковок…