Долгие каникулы в Одессе - [35]

Утром, впервые увидев маму в таком наряде я тихо офигел. Куда подевалась знакомая мне «фрёкен Бок» и откуда взялась эта элегантная женщина? Оказывается, мама не такая уж и старая и совсем не толстая. Просто я уже привык видеть её одетой в повседневную и практичную одежду свободного покроя. И эта перемена всего лишь в стиле одежды разительно изменила образ женщины. Сколько же ей сейчас может быть лет? Распрашивать маму о возрасте неудобно, но если вспомнить, что она о себе рассказывала, то получается, что она не старше сорока пяти, может быть даже на пару лет моложе.

А это облегающее элегантное платье её ещё и молодит. Ну конечно! У неё же самые свежие и модные журналы в городе, а это «маленькое чёрное платье» если мне не изменяет память, Коко Шанель где-то в это время и ввела в моду. Хм. А мама оказывается прекрасный модельер и совсем не чурается моды. Я блудливо усмехнулся про себя, надо бы подкинуть ей парочку идей насчёт нижнего женского белья, только как бы при этом не огрести по родной нежной шейке. А вот свой гардероб пора приводить в практичный и удобный для меня вид. Имея такого модельера под боком грех этим не воспользоваться.

Если бы я шёл в школу один, то дворами и переходами добрался бы минут за десять-пятнадцать. Но до Михайловской площади мы с мамой «чинно гуляли», поэтому потратили на дорогу почти час и входили в холл школы к девяти часам утра. Нам торопиться было некуда, всё равно наша «группа поддержки» в лице Розы Моисеевны и Семёна Марковича обещали прибыть вместе с Борухом Израилевичем не раньше десяти утра. Занятия в школе уже начались и коридоры школы были пустынны, но в правом крыле здания столпились бедолаги, пришедшие как и я, для проверки уровня своих знаний.

Их запускали в аудиторию по пять человек и начинали «сортировку». Быстрый опрос, проверка грамотности и вот уже счастливчик получал направление в первый или второй класс обучения. За всё время при мне только одна девочка подтвердила знания за третий класс и была рекомендована для обучения сразу в четвёртом, но ей и было на мой взгляд лет тринадцать-четырнадцать. Мы оставались самыми последними и я уже приготовился идти на экзамен один, когда наконец-то прибыли наши «болельщики», да не одни.

— Знакомьтесь, это моя хорошая знакомая Эсфирь Самуиловна Войтковская и её приёмный сын Миша Лапин, внук многим здесь присутствующим хорошо известного Иосифа Давидовича Гальперина. — Семён Маркович представил меня и мою маму трём мужчинам, пришедшим вместе с ним. — А это также мои хорошие знакомые и коллеги. Марцел Натанович Нейдинг, профессор медицины, невропатолог. Григорий Иванович Маркелов, доцент и зав секцией неврологии. И Мигальский Борух Израилевич, доктор медицины и ректор института народного образования. Ну, а с Розой Моисеевной мы все давно и хорошо знакомы!

Я смотрел на Семёна Марковича и его «сотоварищей» и помаленьку охреневал. Они тут что, решили медицинский консилиум устроить? А меня «на опыты пустить» у них желания нет? И словно подтверждая мои подозрения, Семён Маркович развёл руками и виновато произнёс:

— Увы и к сожалению, моих медицинских познаний для объяснения феномена Миши недостаточно. Я взял на себя смелость пригласить уважаемых профессоров чтоб в ходе экзамена они смогли вынести своё беспристрастное экспертное суждение по этому вопросу.

— Что ж, мы все люди занятые, у нас не так уж и много свободного времени так что попрошу всех пройти в аудиторию. Экзаменационная комиссия предупреждена что сегодня им предстоит не обычная сортировка и готовы протестировать нашего подопечного по полной программе и качественно оценить уровень его знания. — профессор Мигальский закончил свою короткую речь и первым вошёл в аудиторию.

Всего за столом в экзаменационной комиссии я насчитал двенадцать человек. Видимо заинтересовавшись необычным экстернатом, остались все преподаватели присутствующие на первичной «сортировке». Медицинские светила сели за отдельный стол организовав свою «коллегию». За ними пристроились моя мама и Роза Моисеевна. Семён Маркович поднялся из-за стола «коллегии» и обратился к присутствующим.

— Две недели назад ко мне поступило сообщение о мальчике, находящемся в бессознательном состоянии. Осмотрев больного, я диагностировал его крайнее нервное и физическое истощение и тяжкие телесные повреждения. Как впоследствии выяснилось Миша — доктор указал на меня рукой, — более двух лет скитался безо всяких средств к существованию и только чудом, не побоюсь этого сказать, нашёл свою дальнюю родственницу Есфирь Самуиловну, которая и взяла на себя заботу о ребёнке.

— За прошедшие две недели мальчик полностью пришёл в себя и почти восстановил свою физическую форму. Что с медицинской точки зрения абсолютно невозможно. Для такой реабилитации требуется как минимум полгода — год. Но это случилось и чем можно объяснить этот феномен я судить не берусь. — доктор развёл руками. — Но это не всё. Я постоянно наблюдаю за Мишей, и он не перестаёт меня удивлять.

— На фоне тяжких физических и нравственных потрясений у пациента развилась стойкая избирательная ретроградная амнезия. Другого медицинского термина я подобрать не могу. Мальчик абсолютно не помнит, что было с ним в последний год. С трудом вспоминает что было два года назад. Достоверно не помнит, когда и где родился, где учился и что изучал. Из всех детских воспоминаний остались только отрывочные сведения о родной матери и на этом всё.