Долги отдающий - [19]

Я выхожу из дома и спокойно топаю к тому, что Блин называет машиной. Выбрасываю из салона Санька, сажусь за баранку. И, соблюдая все правила движения, мчусь в Сабурово.

Окна квартиры Макса темны. Не думаю, что он ждет гостей, как ждал их я. Уже однажды оправдавшей себя отмычкой открываю дверь, тихо иду в спальню. Вот здесь можно щелкнуть выключателем, одновременно прыгнуть к кровати и рвануть с нее одеяло.

Очумелый Макс подпрыгивает и лбом упирается в ствол своего же «Макарова». Не хотел бы я когда-нибудь так пробудиться!

— Сука, — говорю я. — Если ты не забудешь мой адрес и мое имя, я эту память из тебя просто вышибу. Поверь мне на слово! Веришь, нет?

Я направляю ствол на переносицу и кладу палец на спусковой крючок.

— Верю…

24

Падунец достал все, что я просил. Киянки, распылители, нужные щетки… Я за утро обработал два «вольво», у обоих царапины на крыльях, отработал так, что не найти следа ни грунтовки, ни новой краски. Федор Савельевич крутился возле нас тоже в новом комбинезоне, в кепочке с вышитым на ней тарантасом и буквами "Ф. П." Такова марка его фирмы.

— Сегодня день пашем, ребята, а завтра — презентация. Правильно, это можно назвать презентацией? Столы накроем, посидим, пригласим кой-кого…

Хорошо посидели! На самом деле хорошо. Все было культурно, чинно, главное — гости вовремя разошлись. Остался ограниченный круг: механик Николай, я и Федор Савельевич с невестой. Николай остался потому, что идти уже не мог. Он спал сначала за столом, потом ему поставили раскладушку, и мы остались втроем против армады бутылок и тарелок. Плоскогрудая кошечка, не обращая на меня внимания, выговаривала Падунцу:

— Зачем столько денег на ветер пускаешь? На них мне можно было купить приличное кожаное пальто и съездить к морю.

— К Белому? — спросил я. — Или зачем вам пальто?

Она даже не удостоила меня взглядом. Но сказала явно в мой адрес:

— И потом, надо быть разборчивее в знакомых. Масса ненужных людей…

— Милая, — уже изрядно осоловев, возразил Федор Савельевич. — Я сам знаю, кто мне нужен, а кто — нет. Пока у меня нет денег и пока мне эти деньги дают, надо быть благодарным людям, какие бы они ни были. А вот когда я рассчитаюсь с долгами — и море тебе будет, и Канары, и песец с бобром.

— Потратился на строительство? — спросил я.

— С чего потратился?! Нечего мне было тратить. Так, крохи. Все дали добрые дяди. Знают мою хватку и уверены, что верну с процентами. Выгодное же дело, Костя! Если правильно организовать… Клондайк! Пещера Али-Бабы! У нас будут большие деньги!

— Большие деньги портят человека, — сказал я. — Вот у меня могли быть очень большие деньги, но я их отдал.

— Кому? — тряхнул головой Падунец.

— Хозяину.

Мы как раз выпили по очередной, и я подумал: а почему бы не рассказать кое-что моему коллеге по бизнесу? Пусть знает, что его напарник не позарился на чужое, что он предельно честен.

— Ты помнишь, Федор Савельевич, месяца два назад… нет больше… бандиты ювелирный грабанули?

— А почему я должен помнить?

— Так писали же об этом, в газетах… Ладно, суть в другом, не спрашивай как, но коробка, где были драгоценности, попала ко мне. Можешь себе представить?

— Нет, — хмыкнул Падунец.

— Я тебе слово даю! Впрочем, можешь не верить, твое дело. Но я всю эту коробку отдал директору магазина. Там добра было на сотни миллионов.

— Тебе, Костя, пить нельзя, — посерьезнел Падунец. — Болтаешь черт-те что.

— Не верь, дело твое. Я, может, тебе открыться хотел… Мне, может, выговориться надо. Меня раньше никто даже не пытался понять. Только баба Варя. Варенье мне давала, блины…

— Бабушка твоя, что ли?

— Нет, соседка, дверь напротив. Но она мне как родная бабушка. И блины такие делала…

Я почувствовал, что речь моя плывет, голова кружится и что, пока не оставили силы, надо топать в нашу новую мастерскую, где есть комнатка для отдыха с топчаном…

С утра пошла напряженка: заказ за заказом. Кофе с галетами пришлось попить ближе к обеду. На столе лежала небрежно свернутая газета. Вспомнил, что не ходил сегодня за почтой, решил просмотреть хотя бы эту. Начал, как всегда, с информаций на первой полосе. Одна из них была настолько любопытна, что я прочел ее несколько раз — "Битва при Ветерлоо": "Очередными жертвами бытовой пьянки стали продавец продовольственного магазина Максимов и его товарищ безработный Корин. Чего они не поделили, распивая французский коньяк «Ватерлоо», пока остается загадкой. Милиция лишь подвела печальные итоги битвы: два человека, считавшиеся, между прочим, друзьями, так исполосовали друг друга ножами, что Максимов скончался на месте, Корин же умер в реанимационном отделении больницы".

Приоткрылась дверь, заглянул Падунец.

— Костя, хватит прохлаждаться.

— Меня, наоборот, в жар бросило.

— Значит, хватит загорать. Тут чудик один____ Да сам с ним поговори.

Вот уж действительно чудик. У него красавец «ниссан» цвета мокрого асфальта — модный цвет, причем без малейших дефектов.

— А мне надо, чтоб цвет у него был самый обычный. Можно — красный, можно — голубой… Любой другой — на ваше усмотрение. Только побыстрее бы. За скорость плачу.

— Желание заказчика — закон, — бормочу на это.