Долгая навигация - [13]

Шрифт
Интервал

11

Творилось небывалое.

Командир «сто восьмого» Громов объявил своим гребцам, что за победу в гонках каждый получит десять суток отпуска. Новость принес Дымов.

Шурка распрямился, крепко вытер обрывком тельника мыльные руки. Никто никогда не давал по десять суток за гонки в масштабе бригады. Но Громов свое дело знает и найдет, как устроить ребятам отпуск. Он бывал свиреп, несправедлив, однако никто на «сто восьмом» не имел привычки на него обижаться.

И Шурка и Кроха знали: решение Громова обсуждают сейчас на всех кораблях.

Только что Зеленов, прибиравший в командирском коридоре, рассказывал, как возмутился Назаров, когда боцман помянул про два внеочередных увольнения. «К чему это? Зачем это?.. Что за мода поощрять бездельников?..»

Бог с ними, двумя увольнениями, да и не в них вовсе дело.

Отпуск! Матрос за отпуск зайца догонит, блоху подкует, хрустальный дворец к утру выстроит. В ночных раздумьях, когда не спится — а не спится к середине службы все чаще, — дом перестает быть просто домом и девочка, с которой переписываешься, просто девчонкой. За годы житья по кубрикам — сдвигаются понятия и приходит уверенность, что там, где гремит на стрелках, уносясь к мирной жизни, экспресс, начинается и правит миром нескончаемый, вечный праздник.

Когда-то, во времена четырехгодичной службы, каждому матросу полагался отпуск, месяц отпуска; потом это дело свернули, и «сутки» стали мерой поощрения.

Пообещать гребцу отпуск… Капитан третьего ранга Громов играл не вполне честно — но безошибочно.

В кубрик спустился Доктор. Он ходил за чем-то на «двести пятый», там тоже ликуют: по десять суток за первое место командир положил — поверил в свою команду после гонок на рейде.

Шурка поглядел на встревоженные лица.

— А ну по местам приборки… Топай, Док, не мешай. Благодарю за информацию.

С приборкой уложились вовремя. Пока подсыхала палуба, взяли в оборот медяшку, и, когда Кроха пропел по трансляции: «По местам стоять! Приборку сдавать!» — кубрик был в норме. Проверял приборку по всему кораблю сам Назаров. В кубрике он недостатков не нашел. Поставив ногу на нижнюю ступеньку трапа, вдруг обернулся:

— Дунай. Передайте Дымову. В двенадцать тридцать построить шлюпочную команду на юте.

— Есть.

Назаров пошел вверх по трапу, и Шурка, вскинув руку к берету, крикнул:

— Смирно!

— Вольно, — отозвался с трапа Назаров.

— Вольно! — и Шурка снял берет. — Занятно…

Корабль дышал водой и чистотой. На стенке трясли одеяла и койки. У сходни стоял Доктор и важно хлопал по одеялам указкой. Если вылетало облачко пыли, хозяин одеяла поворачивал обратно. Мичман Карпов выдал свежие ломкие простыни, застелили койки. Спустился в кубрик Кроха, три койки разбросал: «Порядка не уважаешь — себя уважай. Внимание всем! Найду морщинку на одеяле — будем тренироваться. Вместо кино».

— И сказал старшина матросу: бери постель и иди. И матрос схватил койку и побежал, — очень серьезно сказал Сеня.

Дымов покосился на Сеню, на его койку (была она заправлена безукоризненно), поманил Шурку пальцем: пойдем-ка…

Вывел к шлюпке и опустился на колено. Провел рукой по килю, поддел ногтем пузырь краски и оторвал здоровый лоскут. Обнажилась черная древесина. Кроха раскрыл нож: лезвие без усилия вошло в дерево на сантиметр. Шлюпка промокла насквозь и сгнила на треть.

— Вот так.

Отобедали без аппетита.

12

В двенадцать двадцать девять Доктор, в черной форме и с повязкой рассыльного по кораблю, торкнулся в дверь кают-компании и доложил командиру, что гребцы гоночной шлюпочной команды построены по его приказанию: ют, левый борт.

Назаров вышел на ют, брезгливо глянул в низкое небо. Полз тихий ветерок; флаг и вымпел отсырели и не шевелились. Вдоль борта, сторонясь швартова, стояли в шеренгу гребцы: линялые береты, запачканные приборкой робы. Стояли по ранжиру, старшины вперемежку с матросами. Дымов, в черной форме, с повязкой дежурного, скомандовал и шагнул для доклада.

— Встаньте в строй, Дымов.

Кроха аккуратно повернулся, замер на правом фланге.

— Товарищи матросы и старшины, — скучно начал Назаров. — Как вам известно, завтра вся страна отмечает День Военно-Морского Флота. Командованием бригады утвержден план спортивных и культурно-массовых мероприятий. На десять ноль-ноль назначены гонки шестивесельных ялов, дистанция две тысячи метров. Шлюпка нашего корабля всегда…

Дымов чуть улыбнулся. «Шлюпка нашего корабля всегда…» — прочиталось отчетливо в его взгляде. Матросы, всю службу прошедшие при Демченко. Дымов, Дунай и Доронин уходят осенью. Разин и Сермукслис — весной. Семенов единственный молодой в этой команде. Равнодушные лица. Сколько слов они выслушали за три года? Ну, вот что…

— Ну, вот что! Ко мне приходил утром боцман. И это вам тоже известно. Приходил просить для вас поощрения. Я отказал. Я не вижу необходимости сулить поощрение за первое место в гонках. Я не вижу необходимости пускать службу наперекос ради игр в праздничный день. Я не вижу необходимости острых переживаний вокруг гонок, когда у старшины первой статьи Дуная молодые акустики несут вахту слабо, а включать станцию без разрешения — умеют. Когда у торпедистов Дымова восемь суток назад отказала система стрельбы сжатым воздухом. Когда подчиненные старшины трюмных Доронина при наполнении цистерн затапливают кубрик. Когда у боцмана Раевского и его подчиненных Сермукслиса и Разина на блоках грузовых стрел — ржавчина. Оставляя эти соображения в стороне, хочу заметить, что в варианте заранее обещанного поощрения усматриваю элемент


Еще от автора Олег Всеволодович Стрижак
Мальчик. Роман в воспоминаниях, роман о любви, петербургский роман в шести каналах и реках

Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Секреты балтийского подплава

"Секреты Балтийского подплава" - произведение необычного жанра. Автор, опираясь на устные предания ветеранов Балтики и на сведения, которые просочились в подцензурной советской литературе, приподнимает завесу "совершенной секретности" над некоторыми событиями Великой Отечественной войны на Балтийском море.


Молодой Ленинград ’77

Альманах "Молодой Ленинград" - сборник прозы молодых ленинградских писателей. В произведениях, включенных в сборник отражен широкий диапазон нравственных, социальных и экономических проблем современной, на момент издания, жизни. В сборнике так же представлены произведения и более зрелых авторов, чьи произведения до этого момента по тем или иным причинам не печатались.


Город

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.