Долг, оплаченный страстью - [19]

Когда было плохо, Энжи не хотелось просыпаться по утрам.

– Мне нужна вся ты целиком, – продолжил Лоренцо, не отводя глаз от жены. – Я хочу тебя настоящую. Ты можешь дать мне себя такую?

Энжи еле-еле смогла сглотнуть, так пересохло в горле.

– Я попробую.

* * *

После позднего ужина Лоренцо уложил обессиленную жену в постель, а сам отправился в кабинет. Организационные вопросы с клиникой Деллы Кармайкл занимали больше времени, чем изначально казалось. Как назло, куда-то исчез Марк Баваро. Предупредил, что на неделю улетает в Чили, но это не повод не отвечать на звонки.

Лоренцо хотел выпить бокал виски, чтобы расслабиться, но это помешало бы предстоящей работе. Констанца еще не ложилась спать, и он попросил служанку сварить ему кофе. С чашкой капуччино он вернулся в кабинет, включил планшет, но цифры перед глазами отказывались строиться в ровный ряд.

Мозг был слишком истощен мыслями о женщине, которую он только что уложил спать. О женщине, которую он совсем не знал. Ему казалось, он женился на избалованной девочке, страдающей юношеским максимализмом и не способной на компромиссы. Теперь выходило, что Анжелина – хрупкая, эмоциональная, смелая женщина с внутренним миром, к которому он даже не прикоснулся. Лоренцо чувствовал себя так, как будто ему только что ударили в солнечное сплетение.

Откинувшись в кресле, он закрыл глаза. Чувство вины поедало его изнутри. Уже дважды в жизни он не услышал, как любимые женщины кричат о помощи. Уже дважды он не понял, что они хотели ему сказать.

И не смог их защитить.

Чувствуя, что нервы на пределе, Лоренцо сорвался с кресла, стремительно подошел к окну. Внизу купался в свете фонарей Центральный парк. Сверху – такая же чернота, как сейчас в его душе. Он никогда не простит себе гибель Лючии. Просто потому что не заслужил прощения. Но в его силах изменить историю с Анжелиной.

Он прижал ладонь к виску. Нельзя допустить, чтобы и второй брак погрузился в ту же пучину беспросветной печали. Нет, больше он этого не допустит.

Глава 7

Браслет снова упал на плиточный пол ванной. Энжи подняла его и предприняла еще одну попытку застегнуть замок на запястье. Вчера она поздно вернулась из студии, где, потеряв ход времени, дорисовывала последние детали украшений в коллекцию Алессандро Фаджини. До недели моды оставались считанные дни. А сегодня приедут на ужин родители Лоренцо. Как всегда, все одно к одному.

Снова неудача, и браслет клацнул об пол. Энжи состроила гримасу. Она так переживает из-за встречи с Октавией или замок и впрямь неудобный? Видимо, и то, и другое.

– Помочь? – вышел из гардеробной Лоренцо, закатывая рукава белой рубашки.

– Да. – Энжи передала мужу браслет. – Пожалуйста.

Через две секунды браслет прочно сидел у нее на запястье. Лоренцо посмотрел жене в глаза:

– Если ты волнуешься по поводу встречи с родителями, то зря. Все желают нам счастья, в том числе моя семья.

– Я не волнуюсь. Просто не успеваю.

– Успеваешь. Они еще даже не в городе.

Обвив талию жены руками, он привлек Энжи к себе. Такой красивый и сексуальный в этих черных брюках и белой рубашке. Сердце ускорило ритм, волны тепла побежали по телу. Взгляд Лоренцо был полон страсти. Взгляд, означающий, что время их притирки подходит к концу.

Лоренцо запустил пальцы в волосы Энжи, обхватил ее голову и поцеловал в губы. Это был долгий, но почти невинный, такой скромный поцелуй. Но его было достаточно, чтобы Энжи лишилась дыхания, а воздух между ними наэлектризовался. Она прижалась ладонями к его груди, сжала ткань рубашки. Ноги снова подкашивались.

– Лоренцо, – прошептала она, – ты испортишь мне прическу.

– М-м-м… – протянул вместо ответа Лоренцо, продолжая целовать жену в щеку, в подбородок и ниже, к шее. Он видел, как венка на ее шее пульсирует в бешеном ритме. И провел по ней языком. Затем крепко обхватил ладонями бедра Энжи и притянул их к себе.

Он весь был как камень, как статуя древнегреческого атлета. Самый красивый мужчина на земле. Таким Лоренцо был для Энжи и таким навсегда останется. Он снова целовал ее губы. Каждое движение его губ сопровождалось прикосновением его влажного языка к ее губам.

Но вот раздался звонок в дверь. Очнувшись от чувственного забытья, Энжи высвободилась из объятий Лоренцо. Он смотрел на нее довольным взглядом и поправлял рубашку:

– Вот теперь ты похожа на настоящую жену.

Оставив без ответа эту реплику, Энжи повернулась к зеркалу, поправила прическу и принялась заново красить губы. Ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы восстановить дыхание.

Не убирая ладонь с талии жены, Лоренцо вел ее к входной двери, где Констанца уже встречала его родителей. Он пожал руку отцу, поцеловал в щеку мать, а затем нежно подтолкнул вперед Энжи. Она поздоровалась сначала с тем, кто менее опасен. С отцом Лоренцо – Сальваторе.

Несмотря на репутацию жесткого бизнесмена, в общении Сальваторе Риччи был куда легче, чем его супруга.

– Buona sera, cara![1] – приветствовал он невестку.

– Buona sera, signore! – улыбнулась Энжи в ответ.

Мама Лоренцо, как всегда, выглядела идеально – в тонкой итальянской накидке выше колен и сапожках на невысоких каблуках. С иссиня-черными волосами и глазами в точности как у сына. Даже в таком возрасте она оставалась потрясающе красивой женщиной.